Борис Грибанов - Фолкнер Страница 13

Коротенькие воспоминания жены Калвина Брауна представляют немалый интерес еще и потому, что по ним можно судить, какими разными сторонами своей личности оборачивался Фолкнер к различным людям, что существовало, если можно так сказать, несколько совершенно различных Фолкнеров в зависимости от того, с кем он сталкивался.

В восприятии одних был эксцентричный молодой человек, который вызывающе одевался и странно себя вел, чем вызвал, кстати сказать, нелюбовь некоторой части студентов, считавших, что он изо всех сил старается выделиться из общей массы, высокомерный юноша, который мог пройти мимо вас и не поздороваться.

Но, оказывается, был и другой Фолкнер, о котором как раз и пишет жена Брауна: "Мягкий, хороший мальчик, застенчивый и восприимчивый, и всегда очень вежливый. Он удивительно обращался с детьми. Он всегда любил детей и знал, как с ними разговаривать, рассказывал им всякие истории и играл с ними, они привязывались к нему. Это самая замечательная черта, которую я помню по тому времени, а другая была — его интеллектуальные искания".

А Фил Стоун, например, знал и иного Фолкнера. Когда Фолкнер получил Нобелевскую премию, Стоун написал следующие прекрасные слова: "Билл и я становимся уже старыми людьми, и, наверное, кто-то, кто знает, должен сказать это, кто-то, кто знает, что он более велик как человек, нежели как писатель. Многие из нас говорят о вежливости, о чести, о верности, о благодарности. Билл не говорит обо всех этих понятиях, он живет ими. Другие люди могут предать вас, но не Билл, если он ваш друг. Другие люди могут преследовать вас и оскорблять, но это только тотчас же привлечет Билла на вашу сторону, если вы его друг. Если вы его друг и толпа избрала вас для распятия, Билл будет там без вызова. Он понесет ваш крест на холм вместе с вами".

А студенты "Оле Мисс", интересовавшиеся литературой и искусством и группировавшиеся вокруг студенческой газеты «Миссисипиан» и ежегодника "Оле Мисс", организовавшие в тот год любительскую театральную труппу под названием «Марионетки», обнаружили в нем веселого и простого парня, охотно включившегося во все эти дела, общительного и приятного, с прекрасным чувством юмора.

Действительно, Фолкнер сразу же вошел в сообщество этих близких ему по духу и по интересам молодых людей. Он стал одним из редакторов газеты «Миссжсипиан» и ежегодника "Оле Мисс" и начал активно печататься в обоих изданиях. Уже в октябре 1919 года газета «Миссисипиан» напечатала несколько отредактированное автором стихотворение "Полуденный отдых фавна", ранее опубликованное в журнале "Нью рипаблик". В ноябре газета опубликовала еще два стихотворения и рассказ "Удачная посадка" — первый прозаический опыт Фолкнера, основанный на воспоминаниях курсанта летной школы в Канаде. А до конца учебного года газета опубликовала еще десять стихотворений Фолкнера. По мастерству они заметно выделялись среди массы печатавшихся там студенческих стихов и не могли, естественно, не вызвать раздражения и чувства зависти кое у кого из конкурентов. В результате в газете одна за другой появились две довольно злобные пародии на его стихи.

Фолкнер достаточно хорошо воспринял к тому времени не только поэтическую образную систему французских символистов, но и схему их отношения к публике. Из опыта "проклятых поэтов" он знал, что всегда можно ожидать таких враждебных выпадов, и понимал, что нужно быть выше этого, что только так можно отстоять свою эстетическую независимость — впоследствии он приучил себя не читать критических статей о себе и, следовательно, не реагировать на них, — но тогда он не удержался и ответил на страницах «Миссисипиан» письмом.

Вышедший в конце 1919/20 учебного года ежегодник "Оле Мисс" включал одно стихотворение Фолкнера и пять его рисунков.

В начале следующего учебного года студенческая театральная труппа «Марионетки» была официально оформлена при университете, и деятельность ее сильно активизировалась. Фолкнер входил в руководство труппой, отвечая за постановку спектаклей. Более того, он в этот период написал одноактную пьесу «Марионетки» и сам «издал» ее в нескольких экземплярах для друзей, собственноручно переписав и снабдив каждый экземпляр своими рисунками.

Между тем занятия в университете ему все меньше нравились, он не хотел тратить на них время. Решение уйти из университета зрело еще летом 1920 года, после окончания первого курса. В то лето в Оксфорд приехал уроженец этого города, живший теперь в Нью-Йорке, писатель Старк Янг, который обычно в летние месяцы навещал своих родителей. Янг, приятель Фила Стоуна, знал семью Фолкнеров, но с Уильямом знаком до тех пор не был. Знакомство это состоялось по инициативе Стоуна. Старк Янг впоследствии вспоминал: "Я знал Фолкнера и читал рукописи, которые Стоун расхваливал и рекламировал. Летом 1920 года я встретил его в Оксфорде, он был в мятежном настроении. Несмотря на доброту его родителей, он хотел жить иначе, и я предложил ему, чтобы он приехал в Нью-Йорк и спал у меня на софе, пока моя приятельница мисс Пралл, управляющая книжной лавкой, не найдет ему там место и он сможет снять себе комнату". Фолкнер тогда ничего не ответил на предложение Старка Янга.

Но вопрос с университетом для себя решил — в ноябре он официально отчислился. Опять встала проблема, что делать. Фолкнер вновь принялся зарабатывать деньги главным образом тем, что красил крыши университета. Но это не выход, нельзя на этом строить свою жизнь. Никто, кроме его матери и Фила Стоуна, не верил, что из него что-нибудь получится. Да и сам он начал сомневаться, получится ли из него поэт и добьется ли он когда-нибудь признания.

Но упорно продолжал писать, заполняя своими рукописями шкафы в адвокатской конторе Стоуна. В остальное время слонялся по городу, часами сидел на площади у здания суда, слушая неторопливую болтовню стариков о прошлом. Иногда они на машине Стоуна уезжали за город, вырываясь и подальше — в Мемфис и Кларксдейл. Уильям отрастил бороду, ходил в старой грязной рубашке, часто разгуливал по улицам босиком. В результате в городе его стали считать не только бездельником, но просто полусумасшедшим.

Между тем за этим фасадом шла напряженная работа ума, шел мучительный поиск путей в жизни, серьезные раздумья о литературе. Об этом свидетельствуют материалы, которые он в этот период написал и опубликовал в газете «Миссисипиан». Надо сказать, что уход Фолкнера из университета никак не отразился на его связях со студенческой газетой и ежегодником. И газета и ежегодник продолжали числить его в списке редакторов, а театральная труппа «Марионетки» вплоть до 1925 года считала его "почетным членом" коллектива.