Базыр Вампилов - От Алари до Вьетнама Страница 13

— Ну что, заявился, главный охотник? Как дела?

Я рассказал деду, что косули до утра лизали соль, а я тихо наблюдал за ними. Дед успокоил меня. Если на приманку вышли косули, значит, завтра надо ждать главную добычу — изюбра.

Я спросил деда, где он добыл свежего мяса.

— Да вот, из засады подстрелил косулю.

Я удивленно посмотрел на него.

— Но ведь ты еще вчера вечером строго наказал мне не стрелять косулю из засады!

Дед, замявшись, ответил, что его засада слишком близка от шалаша и поэтому «недобычлива». Другое дело — моя, расположенная на перекрестке звериных троп.

Поведение деда показалось мне странным, но я не стал допытываться, а лишь с ехидцей поддел его, заявив, что во всем следую его наставлениям.

Дед понял это по-своему и дал очередной совет:

— В засаде не курить и не кашлять. Стрелять только в изюбра с большими ветвистыми рогами, но не в медведя и не в косуль. Изюбру целиться в левый бок, под лопатку, и не горячиться. При стрельбе курок спускать мягко, без рывка. Тогда все будет отлично.

Мы пообедали и устроились на отдых в шалаше. Дед опять принялся развлекать меня охотничьими байками и рассказами о своих похождениях в молодости. Со смехом поведал он о том, как ухаживал сразу за тремя девушками и всем обещал жениться. Невесты, узнав о его проделках, чуть было не утопили Барданая в реке. Дело было летом, река обмелела — только это и спасло неудачливого ухажера.

Вечером я опять чуть было не опоздал на засаду. Наступили сумерки. Я отправился в путь, навьючив на себя снаряжение. К вечеру жара не спала, в тайге было очень душно, и я хлебнул ледяной воды из родника.

В засаде поудобнее устроился на тулупе и замер… Кругом темно, ни зги не видать, тихо… Решил часок-другой соснуть, но комары и мошкара так одолели, что не дали и глаз сомкнуть. Вдруг невдалеке раздался треск, послышался топот, как будто кто-то проехал верхом на лошади вокруг засады. Я насторожился, взял ружье на изготовку. Уже рассвело, и все было прекрасно видно. Из-за бугра выросло какое-то ветвистое деревце. Оно поднималось все выше. Меня охватило волнение… Наконец показалась величавая голова сказочного красавца изюбра. В этот миг я закашлялся от холодной воды, которой напился перед тем, как отправиться в засаду. Что есть силы попробовал сдержаться, но все же не утерпел и… кашлянул. Этого было достаточно, чтобы изюбр мгновенно скрылся из глаз.

С досады я чуть не заплакал. А ведь мечтал, что если добуду изюбра, то панты продам и на эти деньги одену всю семью и запасу еды на целый год. Мечты, мечты… Я тогда так расстроился, что разворотил всю засидку и пошел к шалашу, не разбирая дороги.

По дороге немного успокоился, присел на бревно и… заснул: все-таки не спал две ночи подряд. Вдруг сквозь сон слышу: «Фу! Фу! Фу!» Открываю глаза, оглядываюсь… Рядом со мной стоит огромный медведь. Весь облезлый, лохматый, страшный.

Я с криком вскочил с бревна, почему-то подбросив вверх тулуп, висевший у меня через плечо. Гляжу… и медведь бросился от меня в сторону. Испугался, видимо, не меньше. С перепугу я выстрелил три раза в сторону медведя, но руки дрожали, и я, конечно, в него не попал.

Перезарядив ружье жаканами, я быстро пошел к шалашу. Думы были невеселые: видно, повезло мне только в том, что не крепко заснул на бревне, иначе достался бы на обед мишке. И хорошо не ранил его, ведь раненый зверь очень опасен — сразу же нападает.

Выехали мы с дедом из тайги с пустыми руками, понурые и грустные. Охота не удалась. Деду крепко досталось от его сына Бадмы за то, что он сам не пошел на дальнюю засаду, а послал туда мальчишку, который из-под носа упустил изюбра.

С тех пор в тайгу я никогда не беру ружье, а предпочитаю охотиться с фотоаппаратом.

Впрочем, умение стрелять мне впоследствии очень пригодилось.

Ссыльные поселенцы

Наша семья продолжала расти. Всего с родителями нас было десять душ. Малышам я уже казался взрослым, командовал ими как хотел. Они меня слушались и никогда не жаловались родителям.

Мы выделывали кожу, а на сезон я нанимался к соседям коноводом и бороновщиком.

Как-то утром мы всей семьей собрались пить чай. Малыши заняли свои места за самодельным, грубо сколоченным столом, на котором стоял большой самовар. В это время раздался странный треск, стол с самоваром скрылся в облаках пыли. Малыши, сгрудившись за печкой, завизжали от страха. Когда пыль над столом рассеялась, мы увидели, что часть потолка обвалилась.

Вечером к нам пришел дядя Василий с дальними родственниками матери и приятелями отца. Среди них — Михаил Кобзев и Иннокентий Хрусталев. Оба они отбывали ссылку в Алари примерно с 1910 г. Это были мастера на все руки, промышляли они тем, что рыли по улусам колодцы — работа, требовавшая большого навыка: надо было знать место, где рыть колодец, чтобы вода в нем была ключевая, а не солончаковая, непригодная для питья. Этим секретом они владели в совершенстве. Хорошо делали они и колодезные срубы. В общем, работа у них была трудная, но доходная, так как в Алари рытьем колодцев никто, кроме них, не занимался.

И тот и другой были людьми общительными, умели находить с бурятами общий язык и ненавидели богачей. В нашей семье они были частыми гостями, за что местное начальство косилось на отца с матерью.

Гости осмотрели дом снаружи, потолок, пол и пришли к выводу: жить в таком доме опасно. Решили обратиться к соседу, продававшему дом. Сосед согласился продать дом по сходной цене. Все присутствующие тут же собрали половину суммы. (Потом нам, конечно, пришлось долго выплачивать долг.)

Покончив с этим делом, гости не ушли и надолго засиделись за столом. Пошли разговоры о царе, о тяжелой жизни бедняка-бурята, о войне.

— А что, если я скажу волостному старшине, что буряты войны не хотят? — заявил дядя Вася.

— Тебя и не спросят, — ответил Кобзев. — Ты, Николай, да и другие буряты — все вы царские слуги. Не можете одолеть даже Оболова! (Оболов был старшиной волости). Он в бараний рог вас согнет. У нас с тобой, Вася, еще кишка тонка.

Тут мой дядя вскочил из-за стола и заявил, что он-то не боится никого и убьет Оболова.

Усмехнувшись, Кобзев сказал:

— Свято место пусто не бывает. Убьешь, вместо него найдется много оболовых. Нужно оторвать голову самому царю!

За столом стало тихо. Отец пробормотал:

— Хорошо, что здесь все свои, а то сидеть бы нам всем завтра в волостной кутузке.

Василий недоуменно посмотрел на Кобзева и спросил:

— Как это… оторвать?

— А очень просто — свергнуть с трона! Все теперь к тому и идет. Наш «царь-батюшка» всю Россию уже успел разорить.