Константин Баев - Коперник Страница 13

Поэтому не надо удивляться, что Коперник и не стремился к особенной точности в своих наблюдениях. Он вполне отчетливо представлял себе, что слишком большой точности ему со своим квадрантом и деревянным параллактическим инструментом все равно не достичь и, по свидетельству его ученика и восторженного поклонника Ретика, не раз ему говаривал: «Я был бы так же рад, как Пифагор, когда он нашел свою теорему, если бы я был в состоянии согласовать свои результаты с действительностью с точностью до 10' (десяти минут) дуги».

Когда же Ретик начинал спорить и говорил, что нужно всеми мерами стараться получить как можно большую точность, Коперник указывал на невозможность и трудность этого, предостерегая своего пылкого ученика от всякого увлечения «сомнительной точности рассуждениями», основанными на заведомо неточных наблюдениях.

Работая над своим фундаментальным трудом в описываемые годы пребывания во Фрауенбурге, Коперник, как можно предполагать, задавался целью построить теорию движения Земли, Луны и 5 планет, следуя основным положениям своей системы. Ему хотелось математически строго показать, как его гелиоцентрическая гипотеза гораздо проще и яснее объясняет все наблюдаемые движения Солнца, Луны и планет по небу. Ему нужно было начертать истинный план солнечного мира, т. е. прежде всего определить с достаточной точностью расстояния планет от Солнца (в единицах расстояния Земли от Солнца) и т. д. Это требовало от Коперника остроумия, изобретательности и весьма сложных вычислений, т. е. в высшей степени напряженного умственного труда. Писание и окончательное оформление его гениального сочинения «Об обращениях небесных кругов», повидимому, успешно продвигалось вперед. Однако, никаких черновиков с датами их написания не сохранилось.

Зато сохранился до времен Тихо Браге его параллактический инструмент, при помощи которого, кстати сказать, Коперник так и не получил ни разу ни одного хорошего положения планеты Меркурия: он, правда, наблюдал эту планету, но получал всегда недостаточно точные наблюдения, так что использовать их не захотел, а для своей системы обработал те наблюдения Меркурия, которые были сделаны нюренбергскими астрономами Вальтером и Шонером[4].

Параллактический инструмент Коперника сохранялся во Фрауенбурге более сорока лет после смерти знаменитого астронома как драгоценная реликвия. В 1584 году во Фрауенбург приехал астроном Морсиан, один из помощников Тихо Браге, слава которого, как чрезвычайно искусного астронома и астролога, в то время уже гремела по всей Европе. Морсиан был командирован Тихо Браге для определения географической широты Фрауенбурга. Когда он уезжал, тогдашний вармийский епископ Иоганн-Гановий послал с ним коперниковский параллактический инструмент в подарок Тихо Браге. Последний с восторгом принял этот драгоценный для него подарок, так как был поклонником Коперника, несмотря на то, что его гелиоцентрической системы не признавал. В самый же день получения параллактического инструмента Тихо, движимый искренним восторженным чувством, сочинил следующую оду (на латинском языке) — мы приводим ее в переводе Ф. Е. Корша:

Тот муж, подобного которому векамиРождает к доблестям ревнивая земля,Какого для себя родить чуть могут самиСветила, хоть они небесные поляЧрез сколько полюсов и центров пробегаютКругами без числа и устали не знают,—

Тот, Солнцу кто сказал: «Сойди с небес и стой!»,Кто Землю на небо, Луку на Землю вскинулИ, весь перевернув порядок мировой,Скреп мира не расторг нигде и не раздвинул,А проще не в пример представил и стройнейНам твердь, знакомую по опыту очей,—

Тот муж — Коперник сам, кого я разумею,Вот эти палочки, в простой сложив приборИ им осуществив столь дерзкую затею,Законы наложил на весь небес простор.Светила горние во славе их теченьяКусочкам дерева ничтожным подчинил,К самим проник богам, куда со дня твореньяРок смертным всем почти дорогу возбранил.

Каких преодолеть преград не может разум?Нагроможденные когда-то ПелионИ Осса с Этною, Олимп с другими разомГорами многими вотще со всех сторон —Свидетели тому, что силой тела дикойГиганты мощные, но слабые умомНе досягнули звезд. Он, он один, великий,Искавший помощи лишь в разуме своем,Не мышцы крепкие, а тоненькие жердиОрудием избрав, возвысился до тверди.

Каких могучих здесь произведенье дум!Хотя по веществу в нем стоимости мало,Но золото само, когда б имело ум,Такому дереву завидовать бы стало.

Таким в своей хвалебной оде Тихо Браге изобразил потрясающее действие его системы мира на современников. Какая, в самом деле, дерзость против всякой «очевидности» остановить Солнце! Заставить двигаться Землю! Это казалось или гениальной дерзостью, или ужасающей ересью.

Хотя Коперник тщательно прятал свое великое творение от чужих глаз, но наблюдений он, конечно, не мог делать тайно. И все члены капитула, жившие во Фрауенбурге, знали, что он занимается астрономией, что он большой знаток ее. И постепенно слава о новом замечательном астрономе распространилась далеко за пределы Вармии.

В 1514 году должен был состояться Латеранский собор, созванный папой Львом X. На этом соборе должны были коснуться и календарного вопроса, историю которого мы выше вкратце рассказали. И к Копернику, хотя и скромному канонику Эрмеландского капитула, но уже осененному славой большого специалиста и знатока астрономии, обратились с просьбой принять участие в предстоящей календарной реформе. Подобная же просьба была адресована и ряду других астрономов.

Из-за краткости времени, отведенного на рассмотрение предполагаемой календарной реформы, на Латеранском соборе могли быть подвергнуты обсуждению только основные положения реформы; они были переданы на обсуждение комиссии, заседавшей под председательством епископа Павла из Миддельбурга, инициатора этой работы. Комиссия в результате своей работы выставила 13 тезисов, касавшихся предстоявшей календарной реформы; эти тезисы были разосланы на предмет их обсуждения различным академиям (т. е. университетам).

Однако, несмотря на большую работу, проведенную комиссией Павла Миддельбургского, все пожелания ее остались на бумаге: и на сей раз календарная реформа проведена не была.

Среди ученых, которых епископ Павел привлек к участию в работе календарной комиссии, фигурировало и имя Николая Коперника. Это была большая честь для скромного каноника дальней епархии. Но его ученые друзья и другие знатоки астрономии из среды католического духовенства знали, что Коперник уже с давних пор занимается определением длины тропического года, т. е. той исходной единицы летосчисления, которая и должна быть положена в основу всякого солнечного календаря: а таким календарем и пользовалась для установления своих подвижных праздников (в том числе и пасхи) католическая церковь.