Борис Григорьев - Карл XII, или Пять пуль для короля Страница 136

Одной из трудных проблем были деньги. Король никогда не отличался бережливостью, за исключением расходов на собственную персону. На подарки турецким чиновникам он не скупился. Деньга, собранные в Саксонии и привезенные с собой из Украины, уже кончались, к султану за подачками обращаться было неудобно, поэтому помощники Карла постоянно занимались добыванием денег. К счастью, круг финансовых специалистов у Карла XII одним Лагеркруной не исчерпывался: подполковник Гротхюсен, произведенный в Турции в полковники, а потом и в генерал-майоры, с успехом заменил отъехавшего в Швецию опального генерала. Слабой его стороной, правда, были некоторая небрежность и разбросанность в учетах финансовых операций, которые он научился блестяще осуществлять в Турции, так что в конце концов он в них окончательно запутался. Его постоянно видели в обществе евреев, армян, греков и турок, он со всеми умел ладить, шутил и рассказывал занимательные истории, а те пользовались его слабостями и откровенно грабили. Впрочем, и он не оставался у них в долгу, и когда настанет время отъезда из Турции, за Гротхюсеном потянется вереница кредиторов, которым он пообещает расплатиться в Швеции. Гротхюсен войдет в историю как единственный в каролинской армии полковник, знавший толк в финансах. Так же гармонично Гротхюсен работал и с королем, и Карл очень ценил «шармера» Гротхюсена как специалиста и как человека. А. С nappe, карьеру которого нельзя было назвать до этого успешной, в Турции получил звание генерал-лейтенанта от инфантерии. Он, кстати, как и Магнус Стенбок, неплохо рисовал и сделал в Бендерах портрет короля, который специалисты считают самым удачным портретом Карла XII. «Вырос» вслед за ним и голштинец Дальдорф, он тоже стал генерал-лейтенантом, но от кавалерии. Фон Дальдорф страдал от раны в голове, полученной в Польше, и часто пребывал в плохом настроении, становился раздражительным и пытался иногда сорвать свое раздражение на других. В таких случаях Карл XII подходил к нему и спокойно хлопал по плечу: «Ну, ну, Дальдорф, не злись!» Карл Густав Хорд получил звание капитан-лейтенанта драбантов и занял пустующее после гибели О. Врангеля место.

Первым из семи великих визирей во время пребывания Карла XII в Бевдерах был Чёрлюлю Али-паша, женатый на дочери султана Мустафы II, предшественника правившего султана, искусный дипломат, не имевший ни малейшего желания затевать войну с Россией. Напротив, он стремился продлить десятилетний мир с ней, заключенный еще в 1700 году. Прибытие в Турцию короля Швеции Чёрлюлю хотел использовать только как средство давления на русских и достижения благоприятных условий мира для Турции. Поэтому великий визирь вначале ничего не имел против того, чтобы Карл XII оставался в Турции столько, сколько тому заблагорассудится. Когда он узнал, что король торопится домой, то визирь даже пообещал ему 50-тысячный эскорт, но, заключив новый мир с Россией, он стал намекать Карлу XII, что тот может уехать из Турции, когда только захочет — лучше даже пораньше. Он-де даже уже договорился с мятежным венгерским князем Ференцем Ракоши о том, чтобы взять маршрут короля под свою охрану.

Но Карл XII, к великому сожалению великого визиря, ни по отношению к Ракоши, ни к самому плану энтузиазма не проявил. Особенно сожалел об этом венгр, потому что он уже разместил в Венгрии русские войска, готовые схватить Карла, как только он пересечет турецкую границу. Когда о поведении великого визиря узнал султан — а это случилось как раз в тот момент, когда в Венгрии в русский плен был взят Юлленкрук, — Чёрлюлю сразу попал в опалу. В 1710 году его сместили с должности, а потом удавили с помощью шелкового шнурка.

Следующим великим визирем стал Нуман-паша, и шансы шведов на достижение своих целей с его приходом к власти заметно возросли. Нуман-паша был известен своими антирусскими настроениями, но в своей активности он так неуместно часто мельтешил перед глазами султана, что тот быстро от него устал и призвал на его место губернатора Алеппо (Сирия) Мехмет-nauiy по прозвищу Балтаджи, что в переводе на русский язык означало «рубщик хвороста». Хворост Мехмет-паша уже давно не рубил — он занимался этим благородным трудом в самом начале своей карьеры в серале. Третий визирь не был ни энергичен, ни честен, ни антирусски настроен, а был всего-навсего скрытым старым гомосексуалистом. Он был труслив как заяц, с военным делом был совершенно незнаком, предводителем армии быть не мог, в политике ничего не понимал и никакого желания ее понять не испытывал.

Рубщик Хвороста так же мало стремился навредить русским, как и Чёрлюлю Али-паша, но тем не менее вскоре оказался во главе целой армии, вышедшей в поход на Россию. 1 декабря (20 ноября) 1710 года Турция объявила России войну. Совместные усилия Карла XII и крымского хана дали наконец плоды. Особенно рьяно против русских, как мы уже говорили выше, был настроен Девлет-Гирей, и для разжигания его ненависти к русским король специально держал в Бахчисарае своего посла Свена Лагерберга, бывшего майора Скараборгского полка. Именно хан, приехав в Константинополь и доложив султану о «бесчинствах» русских в Польше, способствовал разрыву мирного договора с Россией. Хан немедленно открыл военные действия против русских к северу от Крыма. К весне должна была выступить и турецкая армия, предводительствуемая третьим великим визирем Мехмет-пашой. Карл наконец-то мог вздохнуть с облегчением: воз сдвинулся с места.

Но отсутствовал по-прежнему третий, самый важный элемент — шведская армия. Померанской армии Швеции не только не было видно, но о ней вообще ничего не было слышно. Вместо нее Госсовет в Стокгольме и западноевропейская дипломатия предлагали Карлу XII нечто такое, отчего он, по всей видимости, топал от возмущения ногами. Как известно, Англия и Голландия выступали гарантами Травентальского и Альтранштедтского мира, которые успешно были нарушены соответственно датчанами и саксонцами. Теперь «гаранты» должны были принять санкции против нарушителей этих трактатов. И в Лондоне, и в Гааге решили для виду все-таки сделать Швеции что-нибудь приятное — лучше, чтобы это было одновременно приятно и себе. «Приятным» сюрпризом для Швеции оказался так называемый Гаагский пакт о нейтралитете от 1710 года, который был спроектирован не без участия Австрии[211]. Согласно этому пакту, на все наступательные операции участников Северной войны на немецкой земле объявлялся мораторий. В связи с этим шведам предлагалось не обременять свою пустую казну и не содержать в Померании лишние полки, а передать их в распоряжение тех же Англии и Голландии, которые с удовольствием возьмут на свои плечи налоговое бремя бедных шведов. Для зондирования почвы по поводу Пакта о нейтралитете и отмене торговой блокады на Балтике в Бендеры приехал уже знакомый нам британский капитан Д. Джеффри.