Генри Харрер - Семь лет в Тибете Страница 14

Тогда гарпон любезно предложил нам задержаться на несколько дней в качестве его гостей, пока он не подберет нам вьючных животных и проводника. Через три дня нам принесли пропуск. В нем говорилось, что наш путь будет проходить через следующие пункты: Нгакхью, Серсок, Монце, Барга, Токчен, Лхолунг, Шамцаиг, Труксум и Джабнак. Мы также имели право реквизировать двух яков. Пропуск обязывал жителей продавать нам продукты по местным ценам, а также предоставлять топливо и слуг на время привалов.

Получив подобные права, мы очень обрадовались. Гарпон пригласил нас на прощальный обед, в ходе которого мне удалось продать ему свои часы. В заключение он попросил нас дать честное слово, что мы не направимся в Лхасу с его территории.

Наконец 13 июля мы распрощались с Гартоком и двинулись в путь. Теперь наш маленький караван выглядел довольно прилично и состоял из двух яков с погонщиком и моего маленького ослика, хорошо отдохнувшего и нагруженного всего лишь чайником. Впереди ехал на лошади наш проводник, молодой тибетец по имени Нор-бу, а мы, три европейца, скромно плелись пешком в хвосте каравана.

И снова нас ожидали недели пути. За весь следующий месяц мы не встретили ни одного населенного пункта. Нам попадались только стоянки кочевников и одинокие хижины тасамов, являвшихся караван-сараями, где можно было остановиться и сменить яков.

В одном из таких тасамов мне удалось обменять своего осла на яка. Я вначале очень гордился сделкой, однако вскоре пожалел о ней. Як оказался скотиной настолько упрямой, что мне порой хотелось просто прибить его. Впоследствии мне удалось обменять это животное на более молодое и меньшее по размеру. Новый як тоже доставлял мне немало хлопот, пока ему в нос не вставили кольцо из можжевельника. Привязав к нему веревку, я мог теперь спокойно вести своего быка, прозванного Армином, по дороге.

Мы двигались по довольно красивой местности. Широкие равнины перемежались сопками, прорезанными низкими проходами. Нам часто приходилось переправляться через быстрые и холодные ручьи. В Гартоке нас несколько раз поливал дождь, здесь же стояла в основном хорошая и теплая погода. Все мы отрастили густые бороды, предохранявшие лица от солнца. Прошло много времени с тех пор, когда мы в последний раз видели ледник, но на подходе к тасаму в Барке вновь повстречали целую череду сверкающих ледников. Над всем ландшафтом доминировал пик Гурла-Мандхата высотой в 25 000 футов. Впечатляла также священная гора Кайлас. Будучи на 3000 футов ниже, она высится в божественном уединении – вне Гималайской гряды. Когда мы впервые увидели Кайлас, наши тибетцы бросились ниц и стали молиться. Буддисты и индусы считают эту гору домом великих богов, и самая большая мечта всех верующих – совершить на нее паломничество хоть раз в жизни. Они часто тратят годы, проходя тысячи миль, чтобы добраться до Кайласа. В дороге паломники живут подаянием в надежде, что в награду следующая реинкарнация сделает их более пристойными людьми. На подходах к Кайласу повсюду можно встретить огромные груды камней. С годами они увеличиваются: каждый паломник, следуя древним традициям, добавляет в эти груды новые камни. Мы тоже хотели пройти мимо священной горы, но недружелюбный хозяин караван-сарая в Барке запретил нам изменить предписанный маршрут, пригрозив лишить в будущем транспортных услуг.

Целых два дня мы имели возможность наблюдать за ледниками. Нас, альпинистов, больше, чем Кайлас, привлекала величественная Гурла-Мандхата, отражавшаяся в водах озера Манасаровар. Мы разбили палатки на берегу озера и не могли оторвать глаз от неописуемо красивой картины огромной горы. Казалось, она выросла из озера. Само озеро считается священным. Возле него расположено немало монастырей, где паломники останавливаются и совершают религиозные обряды. Многие верующие ползают вокруг озера на четвереньках и уносят домой кувшины со святой водой. Каждый паломник считает своим долгом окунуться в ледяные воды Манасаровара. Мы тоже искупались в нем. Здесь со мной чуть не произошло несчастье. Отплыв недалеко от берега, я попал в трясину, откуда мне удалось выбраться только путем неимоверных усилий. Мои друзья так ничего и не заметили.

Поскольку наше путешествие не совпадало по времени с периодом паломничества, по дороге нам встречались в основном торговцы. Мы также видели много подозрительных типов: район считается своеобразным Эльдорадо для грабителей, не способных устоять перед соблазном напасть на торговцев, часто посещающих окрестные рынки. Самый крупный местный рынок расположен в Джанийме, представляя собой огромный лагерь из сотен палаток. Легкие палатки индусов сделаны из дешевого хлопкового материала, а юрты тибетцев, изготовленные из шерсти яков, настолько тяжелы, что для их перевозки требуется як, а то и два.

Несколько часов мы брели в восточном направлении вдоль озера. Казалось, мы идем по берегу моря. Удовольствие портили только комары, которые отстали от нас лишь тогда, когда мы отошли подальше от воды.

По дороге в Токчен мы повстречали довольно внушительный караван: новый губернатор района Цапаранг направлялся к месту своей службы из Лхасы. Мы остановились на обочине дороги, и наш проводник приветствовал вельможу глубоким почтительным поклоном, всячески выражая свое верноподданство. Он объяснил охране причину нашего присутствия здесь, направленное на нас оружие убрали, а нам предложили сухофрукты и орехи.

В нашем облике не осталось и следа европейского лоска. Мы жили как кочевники, в последние три месяца спали главным образом на свежем воздухе – с меньшим комфортом, чем даже местные жители. Мы разбивали лагерь, разводили огонь и готовили еду под открытым небом в любую погоду. И выглядели мы довольно потрепанными. Но наши мозги от испытаний отнюдь не отупели. Очень мало европейцев посещали эти места, и мы знали: все виденное нами может оказаться весьма ценным впоследствии. В то время мы думали, что скоро вернемся домой. Общие тяготы и опасности сплотили нас, каждый знал все положительные стороны и недостатки другого, поэтому мы могли помочь друг другу в минуту депрессии.

Так мы шли по невысоким перевалам, пока не добрались до истока Брахмапутры, который тибетцы называют Цангпо. Район этой реки очень интересен с географической точки зрения: здесь находятся истоки Инда, Сатледжа, Какснали и Брахмапутры. Для тибетцев, всему придающих символический религиозный смысл, названия указанных рек связаны с именами священных животных – льва, слона, павлина и лошади.

Следующие две недели мы шли вдоль Цангпо. Питающаяся из многочисленных ручьев, сбегающих с близлежащих Гималаев, река постоянно увеличивается в размерах, и чем больше она становится, тем спокойнее ее течение. Погода постоянно менялась. В течение нескольких минут можно было либо замерзнуть, либо изжариться на солнце. Ураганы, дожди и зной сменяли друг друга за считанные секунды. Проснувшись однажды утром, мы обнаружили, что наши палатки занесло снегом, который через несколько часов растаял под горячими лучами солнца. Наша европейская одежда не соответствовала таким условиям, и мы завидовали тибетцам: они прекрасно себя чувствовали в своих практичных овчинных шубах, стянутых поясом, с длинными широкими рукавами, игравшими роль рукавиц.