Лали Морошкина - Я, президент и чемпион мира Страница 14

— Подожди, когда тебе стукнет 25, а ему будет 35. Уф, как измучаешься, ухаживая за ним, шутишь — судно таскать! — прикалывались мы.

— Какие вы дебилки, ведь он врач, если понадобится, он нам сделает справки для школы, к тому же у его матери всегда есть сулугуни и гоми — ну просто объедение. Да еще у них во дворе есть бассейн и другие прибамбасы, говорила Марикуна, облизывая языком губы и мечтательно глядя на горизонт. К слову, сыр как продукт питания остается слабой точкой Марикуны на протяжении всей ее жизни.

Не знаю, сулугуни ли, бассейн, доброе мегрельское сердце или действительно любовь необычайно симпатичного человека Малхаза Гвасалия собрали всех нас в 1987 году во Дворце ритуалов на свадьбу.

Моей свидетельницей в предыдущем году была Марикуна. Соответственно, сейчас был черед Кети.

— Главное, не прыгайте, как козы, — наставляли нас родители, но в какие времена слушались старших?

На Марикуне было надето подаренное семейством Гвасалия чудесное серебристое платье. Ее светлые густые волосы были красиво уложены сзади. Она и вправду была похожа на богиню. Малхаз, соответственно, был облачен в подарок семьи Салуквадзе и был под стать невесте.

Молодожены ожидали традиционную процедуру выбрасывания лепестков роз, когда их пригласил администратор Дворца ритуалов и сказал, что они являются самой красивой парой за всю историю их дворца и поэтому снова должны пройти свадебный ритуал через месяц в честь прибывающей в Грузию с официальным визитом премьер-министра Великобритании Маргарет Тетчер. Что нам еще было нужно? К тому же, это была личная просьба высоких партийных бонз. Конечно же, семьи Марикуны и Малхаза кроме внешнего обаяния на все сто процентов удовлетворяли семейные святыни, соответствующие идеалам коммунистической партии, принципу «семья — ячейка общества», были нерушимы, как сталь!

Свадьба на 200 человек, сыгранная в тот день в Телети, отличалась еще и тем, что была своего рода репетицией перед визитом «железной леди» из Великобритании.

Месяц не такой большой срок, и семьи брачующихся с прилежанием приступили к делу. А главной проблемой для них была наша «дрессировка»! Согласно решению тети Тамуны и дяди Миндии, мы, три «кики», как нас называл родительский совет, впервые были допущены на такую «тайную вечерю», как «Иван да Марья». Дело в том, что родителей дяди Миндии расстреляли в 1937 году, а родители тети Тамуны принадлежали к высшим элитарным слоям. К примеру, дедушка Иван Джаши был профессором и проректором сельскохозяйственного института, а Марико Ишхнели — представительница известного певческого рода Ишхнели. В честь родителей в семье тети Тамуны ежегодно отмечали «Ивана да Марью», куда приглашались друзья ушедших из жизни родителей — Бараташвили, Вачнадзе, Амилахвари, Багратиони, представляющие царственно-богемную часть грузинской культуры и истории, прикоснуться к которой дано не всякому смертному.

Визит «тетушки Маргариты» оказался своего рода «грин-картой» для присутствия на мероприятии семейств Салуквадзе-Джаши. Дело в том, что во время приема гостя высокого уровня мы должны были соблюдать своего рода кодекс поведения. Экзамен нужно было сдать! Ну ведь не бывает свадеб без жениха и невесты?

После двухдневного тренинга было принято решение, что мы должны надеть белые сорочки, длинные юбки и быть причесанными соответственно этикету.

— Морошкина, если увижу тебя в панталонах, я не знаю, что сделаю! — сердился дядя Миндия, так оригинально окрестив мои наимоднейшие шорты!

— Марикуна, никаких браслетов с бубенчиками, серег и широких поясов, вы же не восточные танцовщицы, — добавляла Тамуна.

— Кетуша, приди одетой, ты же не на пляже! — продолжал «кутюрье» нашего нового мероприятия маэстро Миндия.

«Пансион благородных девиц» был готов к первой проверке.

Стол блистал красотой и совершенством. Свежие цветы «Иван да Марьи» символически украшали его. Столовые приборы из серебра, отделанный золотом белый сервиз «Лемонжи» ожидали знающее этикет общество.

— Какого черта столько вилок? — ворчала я и мысленно повторяла: «Сперва маленькая, потом средняя и, наконец, большая для горячих блюд». — И сдались мне эти чёртовы горячие блюда!

Кети ежеминутно поправляла строптивые ленточки на сорочке, испытывая явный дискомфорт.

Марикуна в длинной черной юбке и белой гипюровой сорочке с камелиями напоминала знатную особу XVII–XVIII веков.

— Дитрих, мон ами, подай, пожалуйста, этот малиновый соус, — обращалась необычайно красивая, будто изваянная из воска пожилая дама к сидящему напротив меня в накрахмаленном жабо мужчине.

— Марго! Вы изменили вашей привычной диете и едите сладости? — удивлялся господин Дитрих, угощая малиной прекрасную даму.

— О, Дитрих, разве много искушений осталось в этой зряшной жизни, выглядящих так аппетитно и эстетично, что так и хочется попробовать.

Мы с Кети под столом с излишней горячностью долбали друг друга ногами. У обеих от еле сдерживаемого смеха защемило жилку на шее.

Аромат злосчастной «Мадам Бовари» развеял колдовство. Марикуна, часто моргая своими нежными голубыми глазами, обратилась к соседу.

— Можно мне одну ложечку?

Пожилой обладатель великокняжеской фамилии взял на себя функции кавалера, утонченно подающего блюдо, однако из-за одного нагло-неуклюжего движения Марикуны выронил его содержимое на ее белую рубашку.

— Фу ты, обосралась! — Эти слова, как гром среди ясного неба, прокатились над застольем избранных. Пенсне, лаклоновские платки, перчатки с монограммами, мундштуки в едином порыве оказались на столе. А нас так же синхронно выдворили с традиционного семейного праздника.

Срезались!

Время не ждало, приближался визит Маргарет Тетчер. Мы, как «безнадежно испорченные», не поддавались даже дрессировке! Не выписали бы они Бугримову из Москвы? Короче, без нас обойтись было всё равно нельзя, а вот разумный, взрослый, 26-летний зять Малхаз вел себя согласно протоколу.

Леди Маргарет оказалась весьма общительной и приятной дамой, ее удивлению не было предела, когда семья невесты общалась с ней на английском «хай»-класса, да еще на таком, что даже номенклатурный переводчик ЦеКа не понимал значения и половины слов.

На сцене сменяли друг друга танцоры, певцы, юмористы. Самую большую симпатию госпожи Тетчер заслужил детский ансамбль «Мартве», чьими неизменными солистами были братья Цулукидзе.

По грузинской традиции тамада — наиважнейшая фигура застолья. Он, по существу, летописец прошлых и текущих событий, семейных традиций и будущих перспектив. Короче, иллюстрированный альманах «Вокруг семьи» и мост между брачующимися.