Иван Прачик - Фронтовое небо Страница 14

- В случае если немцы окажут сопротивление - "хейнкель" уничтожить огнем из пулеметов, - приказал Птухин.

И вот из стана противника поступил условный сигнал: "Бомбардировщики врага взлетели..." Тотчас с аэродромов Реус и Вальс поднялись наши истребители И-16. Они заняли зону для барражирования над линией фронта в ожидании противника. Через несколько минут с запада появились "хейнкели" в сопровождении группы "мессеров". Количественный состав истребителей врага не вызывал у республиканских летчиков особых тревог - силы были примерно равны. Началось практическое осуществление операции: одна эскадрилья "ишачков" оттеснила группу прикрытия, навязав ей свою тактику - потащили немцев на высоту, подальше от "хейнкелей". Там, на высоте, И-16 завязали с "мессерами" воздушный бой.

Вот уже и Сергей в паре с Маргалефом короткими очередями отсекли ведомого бомбардировщика. Все шло по плану: они остались с глазу на глаз с фашистским лидером. Но лидер был опытен, силен: он опасно огрызался из всех своих огневых точек, экономно расходуя боеприпасы. Немец, видимо, понял, что за ним охотятся. Резко бросив машину на крыло, начал маневрировать по высоте, пытаясь развернуться на свою территорию.

Грицевец эволюциями истребителя дал знать ведомому испанцу: "Берем неприятеля в клещи" (радиостанции в ту пору на самолетах не устанавливались, и команды подавались условленными на земле сигналами). Огнем бортовых пулеметов они отрезали путь врагу на запад. Стрелок немецкого бомбардировщика вновь было открыл огонь по И-16, но Сергей Грицевец длинной очередью заставил стрелка замолчать.

Тогда лидер пошел на крайнюю меру: сбросил бомбы и предпринял несколько энергичных попыток освободиться от назойливых республиканцев. Только маневры врага были безуспешны. Уже перед Барселоной немец резко ввел свою машину в крутое пикирование и сел на берегу реки, чтобы скрыться.

Грицевец заметил, как немцы, торопливо покинув самолет, побежали в сторону гор. Он мгновенно ввел свою машину в пикирование и с высоты бреющего полета огнем бортовых пулеметов заставил вражеских пилотов прижаться к земле. Маргалеф тем временем направил свой истребитель на Барселону, чтобы там доложить командованию о выполнении задания штаба республиканских ВВС. А к приземлившемуся бомбардировщику бросились испанские крестьяне, многие из которых были вооружены. Сергей Грицевец не оставил зоны барражирования, пока не убедился, что немцы захвачены бойцами интернациональной бригады...

На войне случались и затишья. Так, однажды авиация обоих сторон не вела боевых действий в течение целой недели. В эти дни генерал Птухин вызвал меня и без предисловий сказал:

- Дорогой мой инженер! Я знаю, твои специалисты paботают на пределе человеческих возможностей. Но, пока авиация противника не может подняться в воздух из-за плохой погоды, надо этим воспользоваться.

- Что от меня требуется, Евгений Саввич?

- Необходимо в минимальный срок пополнить наши группы самолетами.

- Задача понятна, - сказал я. - Пополнить эскадрильи за счет выхода машин, находящихся в ремонте. Ускорим дело!

И началась напряженная боевая вахта. Отсчет времени мы вели не сутками, а часами, минутами. Люди работали, отдыхая прямо на аэродроме, в мастерской, у самолета. Но никто не роптал. Самоотверженный труд всего коллектива приносил нам каждодневную радость: эскадрильи получали вышедшие из ремонта машины.

Наконец наступил момент, когда из ремонтной базы вырулил на взлетную полосу последний истребитель. Тогда мы с Лопес-Смитом поехали докладывать Птухину о выполнении задания. Евгений Саввич уже все знал из донесений командиров авиачастей. Не скрывая своей радости, без единого слова он обнял нас, растроганно глядя то на одного, то на другого. Потом прерывающимся от волнения голосом сказал:

- Это единственный день почти за два года войны, когда все наши самолеты в полной боевой готовности. Благодаря вам, дорогие мои малые золотники!.. Спасибо, Лопес-Смит, и тебе, Иван - Антонио...

Пылкие испанские пилоты долго потом подбрасывали вверх Лопес-Смита и меня, ликуя от восторга:

- Вина Русин! Вива Эспана!

* * *

В конце октября тридцать восьмого года так называемый комитет по невмешательству навязал испанским революционерам свое решение: отправить с территории страны всех иностранных добровольцев. Это был тяжелейший удар по демократическим силам Республики. Советник по авиации Александр Петрович Андреев, дни и ночи проводивший в эскадрильях, понимал, что с отъездом наших летчиков республиканцам придется испытать горечь невосполнимых потерь. Усталый и печальный, он говорил на совещании:

- Наверное, провожу вас, мои боевые соратники, и к началу 1939 года сам уеду на Родину. Пока же будем формировать новые эскадрильи из патриотов Испании. Командовать ими поручается республиканским пилотам. Инженерно-технический состав тоже уже приобрел богатый опыт. Жаль только, что республиканцам не будет больше поставляться техника, самолеты.

Внимательно слушал Александра Петровича Лопес-Смит, изредка бросая печальные взгляды на боевых друзей. Притих и неунывающий Грицевец, что-то ранее незнакомое я заметил в его лице. Так бывает, когда расстаются, зная, что это - навсегда.

Боевые вылеты наших летчиков, однако, продолжались, несмотря на просьбу республиканского руководства не участвовать в схватках с фашистами.

- Вы очень помогли. Рисковать жизнью в последние дни вашего пребывания в Испании не стоит, - говорили нам.

Грицевец был иного мнения:

- Мои товарищи решили сражаться с врагом до последнего дня!

И вот этот последний день наступил. Ярко светило солнце. Как по заказу, стоял полный штиль. В небе над Эбро сошлись истребители добровольцев с франкистами. Наши летчики в жестоком бою уничтожили три немецких "мессершмитта", пять итальянских "фиатов". Но потеряли республиканцы и три своих самолета. Пилоты этих машин остались живы, благополучно приземлились на израненных "ишачках".

В этом бою на высоте семь тысяч метров наши летчики дрались без кислородного оборудования. Бой складывался трудно, изнурительно: большие перегрузки, огонь "мессершмиттов", превосходивший пулеметный огонь И-16. Да и скорость вражеских истребителей была выше, чем у наших. Но ребята выдюжили - помогла тренировка обходиться на огромной высоте без кислородных баллонов. Я, как сейчас, вижу вернувшихся с задания летчиков: их покачивало, они шли, словно по палубе корабля в штормящем море...

А еще запомнилось прощание с Барселоной. Не по себе было расставаться с испанскими друзьями. Но наступили последние незабываемые минуты: рукопожатия, слезы на глазах, не по-испански сдержанные пожелания и напутствия Лопес-Смита, Андреса, Ортеги, Кармен, десятков других моих друзей: "Камарадо Антонио, мы увидимся! Вива Русия!.."