Борис Березовский - Автопортрет, или Записки повешенного Страница 14

Огромная масса людей оказалась в тяжелом положении. Когда я в 1986 году пришел к своему учителю академику Емельянову и с радостью стал говорить о политических изменениях, он мне сказал: «Борис, посмотрите, с каким удовольствием народ бросил работать!» Вот одна из причин, почему многие не смогли себя найти. Много лет нас отучали работать. И вдруг люди оказались перед реальным выбором, когда можно себя реализовать… Сегодня никому не запрещено открывать ни цех, ни завод, ни палатку. Это все глупые разговоры, что нужно всем давать взятки, – разговоры тех, кому лень работать. Когда я начинал свое дело в 1989 году, у меня было три тысячи рублей. Это половина стоимости автомобиля. И ничего больше. Я и мои приятели рискнули и вложили свои деньги. Нас было всего пять человек, мы проявили инициативу. Мы работали, как и сейчас, по двадцать часов в сутки.

Да, все началось в 1989 году, когда мы с «АвтоВАЗом» стали создавать «ЛогоВАЗ». Переход к бизнесу произошел мгновенный. Началась другая жизнь. Мне говорили: ты сумасшедший. Зачем? У тебя есть перспектива стать директором института. Сейчас бы, наверное, стал…

Понятно, что в 1989, в 1990, в 1991 годах очень мало людей вообще верило в возможность частного предпринимательства в России. Огромное поле было совершенно пустым. Начался развал социалистической экономики, пришли разные люди с разными целями. Некоторые – просто своровать, и в уголок забиться, и доживать жизнь с этим куском. Были те, кто сел на «потоки», чтобы потом стать собственником и заниматься бизнесом в России. Деньги делались очень легко. Но вера в то, что это законно, что тебя не посадят на следующий день, была у очень немногих людей.

Мы, вопреки всем сказкам, начальный капитал сделали на торговле своими мозгами, разрабатывали программный продукт для оценки качества различных проектов и пролоббировали его через Госкомстат по науке и технике для обязательного приобретения этого программного продукта всеми проектными институтами Советского Союза. Тогда мы были уже совместным предприятием, познакомились с чиновниками, поговорили – и пролоббировали. А это миллионы рублей. Но дальше стало ясно, что формула бизнеса: умение зарабатывать деньги легальным путем. Абсолютно не важно, чем заниматься, лишь бы это было то, чего ждет рынок. В тот момент символом свободы для советского человека был автомобиль. И мы стали создавать предпосылки к цивилизованному рынку автомобилей, охватывающему всю технологическую цепочку, от производства и продажи до ремонта, то, на что люди были готовы отдавать последние деньги.

Мы не занимались реэкспортом. Мы зарабатывали на инфляции. Мы честно говорили «АвтоВАЗу», что мы забираем машины и гарантированно платим по сегодняшней цене, но через три месяца. Как был устроен «АвтоВАЗ» в советское время? 300 тысяч машин в год шло на экспорт. Шли через какую-то панамскую фирму, себестоимость машины была тогда 2000 долларов. Дилеру их отдавали по 1700 с рассрочкой оплаты на пять лет. При этом 60 процентов комплектующих «жигулей» были импортные и покупались только с предоплатой.

Никто никогда не продавал в России иномарки. Мы привезли первую партию – 886 «фиатов». Мы взяли кредит семь миллионов долларов, выложились до копейки, мне говорили: ты сумасшедший, их никто не купит, по дороге растерзают. И вот приходит замдиректора «АвтоВАЗа» – и стоят эти «фиаты» на стоянке, как летающие тарелки с Марса… И мы стали зарабатывать не миллионы рублей, а миллионы долларов. Много миллионов.

Почему мы? Потому что большинство считало, что это временно, а потом опять придет секретарь обкома, человек в кожанке, и скажет: «А ну-ка назад!» Я поверил, что подобного не произойдет. Я считаю, что подал пример другим, поверив в то, что в России существуют возможности для самовыражения в бизнесе. Я создал мощную группу, которая реально оперирует сотнями миллионов, миллиардами долларов. Это показатель и критерий.

Что происходит с человеком: у него крыша начинает ехать, потому что все материальные цели достигнуты в один день. Что делать дальше? Я засыпаю человеком, который владеет половиной «жигулей», человеком, который покупает в рассрочку люстру через кассу взаимопомощи, а просыпаюсь – могу купить 100 автомобилей, 1000 костюмов, могу поехать в любую страну мира (тогда уже была возможность). Не нужно было специальное решение секретариата ЦК КПСС, как было раньше, когда я был ученым. Бери миллиард и поезжай. Можно купить 100 дорогих машин, 20 квартир, 1000 костюмов. Как жить, когда заработал сначала в рублях, потом в долларах первый миллион, потом еще десять миллионов? Мы с женой стали летать по свету, в любой конец земли, могли останавливаться в любых престижных гостиницах и так далее. Я точно понимал, что мне нужно изменить цели в жизни. Это был уже 1994 год.

Немало есть людей, для которых накопление капитала превратилось в самоцель. Я тоже много работаю, по двадцать часов в день, на меня замкнута масса людей. Получается, я принадлежу как раз к той категории, о которой только что сказал. И я оправдываюсь перед собой тем, что гипотетически могу в любой момент отправиться в аэропорт, чтобы полететь зимой позагорать на океанском пляже, а летом покататься на лыжах. Впрочем, почти всегда я еду в аэропорт ради очередной командировки.

Не могу сказать, что мне становится скучно, едва я поднимаюсь по трапу самолета, летящего за границу. Нет, мне нравится в Европе, Америке, но того ритма, которым живет Россия, там нет. У нас интереснее. Российская жизнь последних лет – с начала перестройки – круто изменила всех нас. Вне зависимости от того, стал ли человек материально жить лучше или хуже, он стал жить по-иному. Разорвана связь времен. Все, что было до 1985 года, словно относится к другой жизни. Человек так устроен, что даже изменения к лучшему – тяжелая нагрузка. А уж перемены к худшему…

Да, сегодня я стал неизмеримо богаче, но, извините, сколько можно потратить на себя? На самом деле очень сложное ощущение: заработать столько денег, что все материальные цели, казавшиеся до этого невоплотимыми, вдруг разом становятся возможными. Это стресс. Я думаю, что пережил достаточно сильное психологическое изменение, поскольку всё материальное мне было никогда не просто не чуждо, а я придавал этому большое значение. И чтобы была квартира отдельная, и чтобы был телевизор, и чтобы машину купить – все это было для меня очень важно. И когда я стал заниматься бизнесом и за год достиг того, о чем не мог мечтать никогда, – это, конечно, серьезная для психики, для всего организма нагрузка. Но через год всё приедается. Или же надо кардинально менять жизнь.

Мне всегда смешно читать жалобы бизнесменов, политиков на свою трудную жизнь: мол, надрываемся на службе, горим на работе. Это как-то неискренне выглядит. Если устал, пойди отдохни, найди должность поспокойнее. Куда я бегу? Конечно, мог бы остановиться, ничего не делать. Но это было бы искусственное торможение, мне пришлось бы делать насилие над собой. Когда я стал богатым, наступил момент тяжелейшего выбора. Нужно было переформулировать все жизненные цели, потому что я не на словах, а из собственного опыта понял: счастье не в деньгах и не в их количестве. В психологическом смысле не имеет принципиального значения, богат ты или беден.