Дмитрий Пигарев - На торпедных катерах Страница 14

Успешнее шло дело, когда на помощь катерникам приходили летчики.

В июле 1943 года большая группа торпедных катеров

под командованием капитана 1 ранга Филиппова получила задание поставить минное заграждение в Керченском проливе.Пришли в намеченный район. В это время в воздухе появилась наша авиация и начала бомбардировку Керчи, Камыш-Буруна и Тамани. Противник, занятый отражением воздушного налета, ослабил наблюдение за морем. Катерники воспользовались этим и начали постановку мин. Несколько самолетов повесили над центральной частью пролива осветительные бомбы, чем помогли катерникам определить места постановки мин. Другая группа барражировала в районе Керченского пролива, находясь в непрерывной готовности к действию против немецких береговых батарей и прожекторных станций, если они обнаружат себя. С помощью авиации торпедные катера поставили мины без каких-либо помех.

Торпедным катерам случалось выходить на минные постановки не только в тихую погоду, но и при значительном волнении моря. Если учитывать, что они не являлись специальными минными заградителями, а только приспосабливались к этому, то нужно отдать должное высокому мастерству моряков. На большой скорости катер сильно бьет о волну, и в таких случаях мины могут сорваться с креплений. В одном из походов так и случилось на катере старшего лейтенанта А. Г. Кананадзе. Уже прошли половину пути, когда боцман старшина 1-й статьи Свириденко доложил:

- Товарищ командир, на одной мине оборвалось две стропы и ее развернуло в стеллаже!

Создалась серьезная опасность. Однако возвращаться в базу командиру не хотелось, и он, выделив в помощь боцману одного человека из машинной команды, приказал закрепить мину. Чтобы облегчить работу, Кананадзе временами сбавлял ход.

Около часа провозились с миной два моряка. Что делалось на корме в это время, командир не мог видеть. И только после возвращения в базу выяснилось, какие огромные усилия потребовались от боцмана и моториста, чтобы закрепить мину. Оборванные стальные строны раздирали в кровь руки. Боцмана два раза смывало волной за борт. К счастью, моряки работали обвязавшись концами, и моторист оба раза с невероятным трудом на ходу вытаскивал Свириденко из воды. Несмотря ни на что, моряки сумели закрепить мину и обеспечили успешное выполнение катером боевой задачи.

Только за один 1943 год торпедные катера Черноморского флота выставили на морских путях врага более 600 мин различных типов.

О результатах минной деятельности торпедных катеров можно судить хотя бы по высказываниям самих гитлеровцев. Так, в журнале боевых действий группы армий "А" за июль 1943 года говорится, что флот систематически несет большие потери от русских мин. 26 июля, например, вход судов в Темрюк был запрещен на целые сутки ввиду большой минной опасности.

Потери противника от подрыва на минах составили несколько самоходных десантных барж, много катеров и других различных судов. Главное в постановках активных минных заграждений в водах противника заключалось в том, что морские перевозки врага из-за минной опасности сокращались, и немецко-фашистский флот был вынужден отвлекать на борьбу с минами значительные силы.

Золотые традиции катерников

Смелость, отвага, героизм

В Великой Отечественной войне советским боевым кораблям, в том числе катерам, пришлось иметь дело с опытным и коварным врагом, который не один год воевал и накопил большой боевой опыт.

Советские военные моряки, воспитанные и руководимые Коммунистической партией, беззаветно преданные своей Родине, делу коммунизма, проявляли в морских боях высокое воинское мастерство, смелость, отвагу, незнание страха в борьбе. Экипажи советских кораблей действовали по принципу - врагов не считают, их бьют.

В походах и боях в дни войны складывались и умножались золотые традиции моряков торпедных катеров.

Вот что было в бою 13 июля 1941 года на Балтике.

Глубокой ночью с острова Эзель вышли в море четыре торпедных катера под командованием старшего лейтенанта В. П. Гуманенко. Им предстояло встретить и атаковать вражеский конвой. Конвой уже проходил Ирбенский пролив, и, чтобы не опоздать, командир группы приказал дать полный ход. Рассчитывать на внезапность не приходилось, так как в это время года на Балтике еще стоят белые ночи и видимость на море ночью не хуже, чем днем. Впрочем, предрассветная прохлада оставила после себя на водной поверхности дымку, которая несколько скрывала катера.

Около четырех часов катерники обнаружили у горизонта едва различимые силуэты. Это и был конвой. По мере сближения все яснее вырисовывались транспорты и корабли охранения. Последние почему-то сосредоточились главным образом в голове конвоя. Видимо, противник опасался атаки советских катеров с носовых курсовых углов.

Старший лейтенант Гуманенко решил воспользоваться этим обстоятельством и ударить по конвою не в лоб, а с тыла. Он уже приказал командирам катеров И. С. Иванову и А. И. Афанасьеву напасть на врага со стороны берега, а В. И. Белугину и М. Г. Чебыкину со стороны моря, но тут обнаружилось, что в конце конвоя следуют буксиры и сейнеры, не представлявшие собой какой-либо ценности. Более крупные транспорты шли впереди, и Гуманенко решил атаковать их.

Обнаружив позади конвоя торпедные катера, гитлеровцы, видимо, приняли их вначале за свои и некоторое время не обращали на них внимания. Потом стали запрашивать опознавательные. Было очевидным, что они вот-вот убедятся в своей ошибке и откроют артиллерийский огонь. Значит, пора действовать, и катер Алексея Афанасьева на полных оборотах рванулся вперед, оставляя за собой широкий шлейф густого дыма. Атака началась.

Катер Иванова под прикрытием дымовой завесы стремительно сблизился с вражеским миноносцем на короткую дистанцию и почти в упор выстрелил торпедой. Грохот взрыва возвестил о гибели миноносца, а Иванов на своем катере уже мчался на транспорт водоизмещением в 8 тысяч тонн. И вторая торпеда попала так же точно, как первая. Одновременно атаковал транспорт и Афанасьев, выпустив по нему две торпеды. Корабли противника открыли ураганный артиллерийский огонь, но было уже поздно. Завершив атаку, оба катера, умело маневрируя и прикрываясь дымовой завесой, вывели свои катера из зоны артиллерийского огня. В это же время вторая группа торпедных катеров действовала со стороны моря. Внимание командира

привлекла низкобортная самоходная баржа, на палубе которой отчетливо различались стоящие в ряд танки и большая группа десантников. Это была весьма заманчивая цель, и Белугин с короткой дистанции выстрелил

по барже торпедой. Катерники ясно видели, как след торпеды точно прошел под баржей. Но взрыва почему-то не последовало. Видимо, из-за малой осадки судна торпеда прошла под днищем. Выпускать вторую торпеду не было смысла, и Белугин выбрал новую цель, более крупную - ближайший транспорт, торпедировал его и опять повернул к груженной танками барже, которая не давала ему покоя. По его приказанию боцман Маликов открыл по ней огонь из крупнокалиберного пулемета. Фашистские солдаты заметались по палубе, пытаясь укрыться от губительного огня, но меткие очереди Маликова настигали их всюду. Кончилась у боцмана пулеметная лента, радист Пуканов подал новую. И опять огненные трассы потянулись к барже.