Дмитрий Добродеев - Каирский синдром Страница 14

А они, блин, шутили:

— Лейтенант Фоменко, почему хер не стоит?

— Виноват, исправлюсь! У нас тут, — Фоменко по-воровски заозирался, — ни у кого не стоит. Проклятое радиоэлектронное излучение, СВЧ или как его там. Еще в Союзе у личного состава возникли проблемы с эрекцией. Единственное, что спасает — костюмчик, прошитый медной проволокой. Она снимает токи и заземляет на хрен все это. — Хочу такой костюмчик!

— Хрен тебе, а не костюмчик.

Я мысленно надел комбинезон и радостно воскликнул:

— Вот это, блин, вещь: она спасает тело от внешней среды. От мощнейших излучений солнца, от космической радиации и, может быть, от страшного воздействия советских РЛС, что машут винтами в пустыне!

Потом я подошел к завхозу Нечипоренко и сказал серьезно:

— Товарищ завхоз, мне нужен защитный комбинезон!

Он выслушал, ответил тоже серьезно:

— Будет, сынку, тебе комбинезон. Погодь трошки!

Офицеры дружно заржали.

Проходило время, но комбинезон не выдавали. Офицеры перешептывались, подмигивали, шутили.

Но мне было не до смеха.

Проклятый Асуан! Наступил конец мая, сезон невыносимой жары. Из нор выползали скорпионы и вереницей двигались к бассейну, где мы сидели, положив ноги на стулья и потягивая спиртоколу. Зашевелились фаланги. Вся эта нечисть стремилась нам доказать, что милостей от природы ждать нечего.

Каждый боролся по-своему: майор Слепцов выпил стакан спиртоколы, потом бросил двух фаланг в банку и, улыбаясь, стал наблюдать за их смертельными играми.

Подвожу черту. Меня достал Асуан и все, что с ним связано: невыносимые политпроповеди Свиблиса, тупые призывы командира Мордовина… облучение, фаланги, скорпионы, а также шпионские игры Агапова и Шацкого, искавших вражеских агентов вокруг РЛС.

РЛС неутомимо махала лопастями над головой. Она не давала спать: ее присутствие стало навязчивым. Я слышал многое: вороны камнем падают, пролетая мимо. Буйволы и ишаки чахнут и погибают, растительность желтеет и стелется по земле, а люди… Забудьте о людях! Лучше выдайте нам комбинезон с медной проволочкой!

Не хочу загнуться членом в двадцать один год и начинаю подготовку бегства из Асуана.

Я подошел в столовой к начальству и заявил:

— Не можете мне дать защитный комбинезон, тогда я уезжаю в Каир!

— Да как ты смеешь!

Они поднялись, поперли на меня стеной. Но я стоял на своем. Проблема облучения придавала решимости.

Подполковник Мордовин, комиссар Свиблис. Их лица озарились злобными улыбками:

— Ты не уедешь, молодой подонок! Ты не уедешь отсюда никогда. И защитного комбинезона тоже не получишь.

В этот критический момент меня выручил тройной прыжок.

ЗАЩИЩАЯ РОДИНУ

(май 71-го)

У бассейна ко мне подходят особисты Агапов и Шацкий:

— Пойдем, Жора, научим родину защищать!

Агапов похож на мальчика: с тонкой шеей и рыбьими глазками. Шацкий — с бабьим, чуть рябым лицом, рыжая щеточка волос.

Сажают в «козлика». Через барханы мы пробираемся к станции.

Вокруг — Ливийская пустыня. Ослепительное солнце, сухой ветер и далекие карстовые пещеры у берега Нила. Полузарытая в песок, машет лопастями одинокая РЛС. Солдаты сидят в окопе и, матерясь, уминают «шрапнель» с курдючным салом.

Солнце в зените.

Агапов и Шацкий неспокойны. Они осматривают местность в бинокль. Чувствуют присутствие врага. Враг — патрульная машина египтян.

Агапов выруливает к египетскому «козлику», откуда, как он уверен, ведется наблюдение за РЛС.

Египтяне в панике смываются.

Начинается гонка.

Мчимся по пустыне, пыль столбом.

На ухабах больно бьет в копчик. Я ниже надвинул кепку и вцепился в дверную ручку.

Агапов и Шацкий матерятся.

Гонка продолжается час.

Египтосы ускользают от преследования.

Без сил останавливаемся на пустынной дороге.

Агапов хлопает меня по плечу:

— Вот так, сынок, учись родину защищать!

ТРОЙНОЙ ПРЫЖОК

(май 71-го)

На следующий день я сижу с офицерами у бассейна. Бассейн — один на Сахари-сити. В нем можно встретить советских офицеров, строителей Асуанской ГЭС, а также иностранцев, живущих под Асуаном.

Припекает. Скорпионы и фаланги, как всегда в мае, вылезают из нор, ползут к воде. Мы пьем маслянистую «Стеллу», положив ноги на стулья.

Рядом — немецкая семья. Говорят, что пожилые немцы — из бывших эсэсовцев. Насер принял их в Египте и расселил в Асуане, где они ведут бизнес и налаживают производство пива. Интересное соседство!

Белокожая молодая немка прыгает с вышки. Брызги долетают до нас.

Подходит Агапов, демонстрируя шрам на спине (бандитская пуля), затем небрежно кидает:

— Пойдем Жора, я научу тебя тройному прыжку!

После короткого колебания соглашаюсь.

На маленькой площадке у бассейна Агапов показывает, как надо разбегаться, скакать, прыгать и приземляться. Разбегаться, скакать, прыгать и приземляться. Разбегаться, скакать, прыгать и приземляться.

С трудом осваиваю эту технику.

Вначале выполняется первый элемент — скачок, первое касание происходит той же ногой, затем — шаг и касание другой ногой и заключительный элемент — прыжок. Вздымая кучу пыли, мы приземляемся на красноватый нубийский грунт.

— Ничего, сынок! Будешь прыгать, как Виктор Санеев, — шепчет Агапов и заставляет прыгать раз пять.

Прыгать, как Санеев?

Странная настойчивость, я не могу сказать «нет» под прицелом его неподвижных рыбьих глаз.

Разбег — и удар пришелся на левую (хруст), потом на правую (хруст), и так по новой.

Прыжки аукнулись на следующий день.

Раннее утро. Звенит будильник. Не могу подняться — так болят колени. Ноги не держат.

С трудом натягиваю авероль и, стараясь не сгибать колени, выхожу к ступеням. Меня ждут в «козлике».

Делаю два шага по ступеням и с грохотом падаю на красноватый африканский глинозем.

Дружный хохот. В результате — локоть сильно поврежден.

Меня везут в санчасть.

Там военврач осматривает руку, смазывает меркурохромом.

Если в Советском Союзе смазывали раны зеленкой и йодом, то в английских колониях пользовали меркурохром. Он отличался ярким красным цветом и отсутствием запаха. Этот антисептик, внедренный англичанами в 1919 году, был признан много лет спустя опасным из-за содержания ртути.

Доктор Птичкин, принявший уже дозу спиртоколы, намазал мне локоть меркурохромом, а потом, подмигивая, достал новинку — французский гипсовый бинт, который только что получил на складе.

— Необходимо обездвижить верхнюю конечность! — обмакнул бинт в воду и намотал мне на руку.