Это история счастливого брака - Энн Пэтчетт Страница 15

В Провинстауне я не только научилась писать романы, но и обрела идеального читателя. В тот год Элизабет Маккракен тоже была одной из писательниц-резиденток Центра изящных искусств; она жила через три дома от меня. Если я выглядывала в кухонное окно, то могла увидеть, горит ли у нее свет. Иногда невозможно понять, чего тебе не хватает в жизни, пока однажды не найдешь. Вот что я чувствовала по отношению к Элизабет. У меня было немало друзей, с некоторыми мы были чрезвычайно близки, но у меня никогда не было настоящего читателя – того, кто не станет любить по умолчанию все, что я написала, того, чьи критика и похвалы всегда будут вдумчивыми и обстоятельными. Она знала, когда нужно подбодрить, а когда быть беспощадной. Она читала все, что я писала, и могла, например, сказать: «Знаешь, у тебя это уже не раз было» (как когда она посоветовала мне вырезать около девяноста пяти процентов сновидений из романа «Предчувствие чуда», справедливо ссылаясь на то, что в моих предыдущих книгах персонажи и так получили слишком много мудрых советов от людей с того света). Она немедленно прочитывала все, что я ей давала, а этого отчаянно хочет каждый писатель; она вкладывала весь свой ум и талант, чтобы по-настоящему вникнуть. Я изо всех сил старалась делать для нее то же самое. Разумеется, мы не знали, что все будет именно так, когда только познакомились. Мы выходили поесть мороженого. Разговаривали о книгах и фильмах, обменивались журналами – короче, ладили. Но когда дружат два писателя, довольно скоро наступает момент, когда им придется познакомиться с текстами друг друга. Это волнующий момент, потому что, если тебе нравится человек, но не нравится то, что он делает, такая дружба, понятное дело, долго не продлится. Для нас с Элизабет момент истины наступил спустя две недели после первой встречи: она дала мне рассказ, я ей – первую главу моего романа; прочитав, мы отправились в «Губернатор Брэдфорд», один из немногих провинстаунских баров, не закрывшихся на зиму, – и проговорили весь вечер. Нам столько всего было нужно высказать, столько похвал и советов, столько идей. Мы нашли друг друга.

С годами я пришла к выводу, что каждый раз пишу книгу, которую сама хотела бы прочесть, но при этом нигде не могу найти. Я не продаю рукописи, пока не доведу все до конца, и в процессе работы никому их не показываю – никому, кроме Элизабет. Я пишу для себя и для нее. Из чего, наверное, можно заключить, что наши книги и рабочий процесс в целом схожи, но это совершенно не так. Мы не только пишем о разном – мы пишем по-разному: я не приступаю к работе, пока все заранее не распланирую, тогда как Элизабет прокладывает путь в мир своих персонажей, набрасывая сцены, сочиняя предыстории, которые впоследствии так и не использует. Каждая из нас двоих искренне восхищается тем, как работает другая, и для меня это постоянное напоминание о том, что нет универсального способа справляться с подобной работой. Я люблю книги Элизабет, но путь, по которому она к ним идет, меня бы прикончил.

Зимний день в Провинстауне длится, по ощущениям, часов семьдесят-восемьдесят. Я в жизни не сталкивалась с таким количеством притихшего, неупорядоченного времени. Годами я твердила, что мне нужно больше свободы, и вдруг обнаружила, что мне необходима упорядоченность. Как и моему роману. Мысль о том, что мне предстоит создать объемное и красочное описание, никогда не помогала проснуться – вероятно, поэтому у меня не сложилось с поэзией. Что действительно выгоняло из постели по утрам, так это сила сюжета. Это была моя незаменимая дорожная карта. Также я осознала – и с каждым новым романом мое убеждение крепло, – что сюжет должен быть в достаточной степени закрученным и интересным, чтобы удерживать меня сидящей на кухне с прямой спиной семь дней в неделю. (Мужайтесь: начинается подробный разговор о сюжете.)

Если во время работы вы заскучали, можете быть уверены, что вгоните в тоску и читателя. Я считаю, нужно удерживать несколько сюжетных линий одновременно. Сюжет романа должен напоминать прогулку по оживленной городской улице: все эти люди вокруг – собачники и скейтбордисты, ссорящиеся парочки, орущие и матерящиеся строители, а вот хорошенькая девушка, на огромных каблуках, которая заставляет строителей на секунду умолкнуть и посмотреть ей вслед. Визжат тормозами машины, птицы, пикируя, носятся между зданиями, к западу движутся внезапно зловещие облака. Вас окружает непрестанное движение, безостановочное действие. Но и это еще не все. Вы не должны забывать про витрины, выходящие на улицу, про двадцать этажей квартир, возвышающихся над ними, про живущих там людей, со всеми их детьми и мечтами. Под улицей должна быть инфраструктура: водопровод, канализация, электричество. Возможно, там, внизу, проложено метро, где тоже куча народа. Лично мне все это было необходимо, чтобы оставаться эмоционально вовлеченной на протяжении семи месяцев, состоявших из нескончаемых дней. Многие писатели считают, что сюжет – пережиток прошлого: он всех достал, да и вообще, кому он нужен? Но вот что я скажу. Сперва научитесь с ним работать, а после можете смело отвергать.

Длина и форма главы во многом определяют развитие сюжета. Возможно, способность видеть, какой должна быть глава, я развила, когда писала рассказы. (С ними, кстати, было покончено. Да, я любила их, но теперь мое сердце принадлежало роману, его бескрайним просторам и возможностям. Обратный путь был мне заказан.) Глава – не самостоятельное произведение короткой формы, и не обязана стоять особняком, но она и не случайный перерыв – мол, автор устал от этой конкретной сюжетной линии и хотел бы перейти к чему-нибудь другому. Главы – как педали у пианино, они обеспечивают вам дополнительный уровень контроля. Короткие главы могут разогнать сюжет, тогда как длинные сообщают книге глубину и насыщенность. Совсем крошечные главки, отдельно взятый параграф или даже предложение могут быть раздражающе милыми. Мне нравятся те, что до определенной степени целостны и в то же время подталкивают читателя вперед, чтобы тот, кто читает в постели, кто пообещал себе выключить свет в конце главы, вместо этого устроился поудобнее и продолжил чтение. (Если хотите поучиться у мастера идеально выверенной главы – и сюжета, и просто великолепного письма, – почитайте Рэймонда Чандлера. Лично я особенно люблю «Долгое прощание».)

Хотя мой