Самые большие неудачники в истории - Леонид Михайлович Млечин Страница 15

Возникло понятие «страны социалистической ориентации». Москва помогала всем, кто обещал построить социализм и тем самым приближал мировую революцию.

Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев вспоминал:

«Мы хотели помочь перестроить албанское хозяйство на современном уровне, сделать из Албании как бы жемчужину, которая притягивала бы к ней мусульманский мир, особенно Ближний Восток и Африку, притягивала бы к коммунизму. Вот, собственно, каковы были наши намерения и какую политику мы там проводили».

Благодарный Москве за оружие и кредиты египетский президент Гамаль абд аль-Насер пропагандировал социализм как «закон справедливости». Национализировал банки, страховые и торговые компании. Назвал свою партию Арабским социалистическим союзом.

И название правящей партии Ирака — БААС — удачно перевели на русский язык: Партия арабского социалистического возрождения. Это звучало вполне прогрессивно. Руководители Ирака обещали построить в стране «арабский социализм», и это даже записали в конституции, принятой в сентябре 1968 года.

В семидесятые годы на политической карте мира страны социалистической ориентации закрашивались в красный цвет, и американцам становилось страшно. В Азии — Вьетнам и Камбоджа, на Ближнем Востоке — Сирия и Ирак, в Африке — Ангола и Мозамбик. В марте 1979 года марксистский епископ Бишоп взял власть на карибском островке Гренада. В Никарагуа свергли режим военного диктатора Анастасио Сомосы.

И события апреля 1978 года в Афганистане были восприняты как вожделенная революция, потому что офицеры, взявшие власть, говорили, что собираются строить в стране социализм по советскому образцу.

Почему же левые не побеждали в Европе? Потом они сами признавались, что были чертовски непривлекательны. Твердокаменные, воинственные, они раздражали обычную публику. Сами загнали себя в угол и оттуда брюзжали на весь белый свет. Они были в оппозиции ко всем и ко всему.

Им даже чувства юмора не хватало. Левые всерьез рассуждали о том, что незачем разводить в городе цветы, а надо все деньги тратить на строительство домов для трудящихся. Одна левая англичанка вспоминала, как ее приятель пришел к выводу, что улыбаться — это тоже привилегия правых. Левым рано улыбаться.

Дарить подарки на Рождество или покупать новую одежду казалось неприличным. Пригласить девушку на танцы значило оскорбить ее. Правда, не все могли понять, почему желание сделать весь мир счастливее требует от них полного отказа от радостей жизни.

Понемногу советский опыт перестал быть привлекательным для мирового коммунистического движения.

Генеральный секретарь ЦК Компартии Италии Энрико Берлингуэр выразился так:

— Импульс Октябрьской революции иссяк.

Некоторые компартии стали спорить с Москвой.

Скажем, японская компартия требовала от Советского Союза четыре острова Южно-Курильской гряды. С руководством коммунистической партии Японии в Пекине встретился секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов, который ведал отношениями с братскими компартиями. Генеральный секретарь ЦК Компартии Японии Сандзо Носака упорно втолковывал Суслову, что острова, конечно же, принадлежат Японии. Михаил Андреевич отшутился по-партийному: когда произойдет мировая революция и Япония станет социалистической, вопрос об островах отпадет сам собой…

Другие братские партии до самого конца советской власти тайно получали деньги от Москвы, поставившей перед собой цель добиться мировой революции.

Прокуратура новой России обнаружила секретный депозит номер один во Внешэкономбанке. Там держали деньги так называемого Международного фонда помощи левым и рабочим партиям. В год через него проходило двадцать — двадцать пять миллионов долларов. Деньгами распоряжались генеральный секретарь ЦК КПСС, секретарь ЦК по международным делам, заведующий международным отделом ЦК. После августа 1991 года многие компартии остались без денег и благополучно скончались.

Но начиналось все иначе!

Кто там шагает правой? Левой! Левой! Левой!

Начало XX века — время больших надежд. Социалисты, требовавшие радикального переустройства жизни, полагали, что они скоро окажутся у власти — на благо всего человечества…

Мой дедушка, Владимир Михайлович Млечин, взял в руки винтовку осенью 1917 года, когда вступил в Красную гвардию. В шестнадцать лет! Он был из бедной семьи, отец — плотник, неграмотный, жили тяжело. У него не было сомнений в том, что он сражается за правое дело, за справедливость.

Когда ему исполнилось восемнадцать, осенью 1919 года, вступил в Красную армию. В сентябре 1920 года его перевели в 4-ю армию, которая формировалась для Южного фронта. Фронт принял Михаил Васильевич Фрунзе. Под командованием Фрунзе мой дедушка брал Крым, последний оплот Белого движения. И на фронте вступил в Российскую коммунистическую партию большевиков.

Идеи коммунизма вдохновляли множество людей по всему миру.

«Я вступил в коммунистическую партию, — вспоминал немецкий литературный критик Марсель Райх-Раницкий, — потому что я искал убежище, приют и нашел его в этой всемирной общности единомышленников, в универсальной идеологии, обещавшей решить все мировые проблемы. Казалось, что уже виден край земли обетованной».

Это было искренне.

В записках дедушки я нашел такие слова:

«Мы верили, как первые христиане».

Что значили все невзгоды перед лицом мировой революции, в атмосфере энтузиазма и непреклонной силы веры? Вот-вот начнется царство социализма на земле! Все изменилось, когда началась коллективизация и раскулачивание, что стало уничтожением крестьянства.

Мой дедушка в своих записках назвал раскулачивание катастрофой:

«Уж сколько прошло с 1929 года, когда шло раскулачивание! И по сию пору не могу забыть крестьянских ребятишек, которых вместе с жалким скарбом грузили в подводы и вывозили из насиженных мест, порой в дождь, в слякоть, в холод. Я этого видеть не мог… И я иными глазами посмотрел на происходящее. Я стал постигать, что идеей великой революции прикрываются дела невыносимые, ужасные, преступные».

Но немногие могли это предвидеть!

Карл Либкнехт, руководитель немецких коммунистов, успеха которому так желали в революционной Москве, — сын Вильгельма Либкнехта, одного из основателей немецкой социал-демократии. Крестные отцы Карла — Карл Маркс и Фридрих Энгельс.

Он вступил в партию, стал депутатом. Еще до Первой мировой социал-демократическая партия Германии образовала крупнейшую фракцию в рейхстаге.

С ним дружил будущий нарком иностранных дел Советской России Георгий Васильевич Чичерин. Для него Либкнехт стал идеалом революционера.

«Карл Либкнехт был самым популярным из молодых немецких социалистов, — вспоминала видный деятель Коминтерна Анжелика Балабанова, — и вождем левого крыла партии. Карл не только выполнял любую работу и брал на себя любые обязанности, какие от него требовались, но он постоянно искал себе новой работы и деятельности. Он отличался страстным, беспокойным и бурным характером. Мне всегда казалось, что этому человеку не суждено умереть в своей постели».

Он был ярким и интересным политиком. И не только политиком. Считается, что у него возник роман с русской революционеркой Александрой Михайловной Коллонтай, которая в 1917 году станет министром в ленинском правительстве.

Но такие, как