Памяти владыки гор Копетдагских - Гочмурад Гутлыев Страница 15

Первоначально я ответил на реплику сдержанно, лишь с легким раздражением: «может, не стоит называть его Курбанчиком!?».

Его так все называют.

Ну не все, и не через Интернет

Я же любя!

Дальше я перестал сдерживаться: «если вы называете кого-либо таким макаром в тесной дружеской компании у себя на квартире или в горах у вечернего костра — ваше полное право! Однако Интернет требует к себе особого обращения — неизвестно, кто читает и как дальше воспользуется информацией. Читатель видит то, что написано, а не то, что имеет в виду автор…».

И пояснил, теперь уже не дословно, какие ассоциации возникают у неосведомленного человека при виде обращения «Курбанчик» — пацаненок, подросток, несмышленыш, ничего не достигший в своей жизни типчик?

Как потом убедить кого-либо из посторонних читателей, что в реальности речь идет о заслуженном человеке, кандидате химических наук, прошедшем огни и воды, и медные трубы достойнейшем товарище?

Высказавшись, выскочил из того чата, чтобы больше в него не возвращаться — каюсь, сам составил определенное мнение (вполне может быть, в корне неверное) об авторе того коммента, поэтому пропало всякое желание продолжать с ней дальнейшее виртуальное общение.

Тем же вечером рассказал о случившемся самому Курбану, и уже вместе посмеялись — «пусть хоть горшком назовут, лишь бы в печь не пихают».

Однако все-таки в глазах яшули мелькнули какие-то нотки признательности и благодарности — «заступился…»

Конечно, скорее всего, это совпадение, и в тот период совершался в умах и головах его круга общения какой-то неявный, но качественный перелом, без всякого моего действия. Должен отметить, что в последние годы что-то ни от кого и нигде не встречал такое обращение «Курбанчик», все чаще уважительное и единственное «Курбан-ага».

«Плот, мой плот…»

«Размышления о парадной стороне…»

Частенько я думал «про себя», а иногда и вслух — Курбан ведь воистину историческая личность, так как нередко он, не прилагая никаких усилий, оказывался в нужное время в нужном месте и умудрялся становиться участником исторических событий, причем не придавая этому ни малейшего внимания. У него в ходу была прикольная присказка-слоган «энтесем боляр» — «мне бы побродить…».

Должен здесь же также отметить, что несколько лет назад (до его смерти в феврале 2024) успел выразить ему эту свою оценку лично, в беседе «без свидетелей». То есть так, чтобы он не смутился и не обругал своим фирменным «гой!» («оставь!»).

Среди прочих необычных проектов, в которых он принимал участие как доброволец, есть одно уникальное приключение, которое вообще не состоялось бы, если бы не усилия Курбана. Этот как раз тот случай, когда человек не идет в ногу с историей, а творит ее собственными руками.

Прежде чем двинуться дальше, позвольте сделать очередное небольшое отступление: нет, я не преувеличиваю, состоялся действительно нестандартный проект. Доказательства?

Он упоминался в российской «Независимой газете», вроде даже мельком в «Комсомольской правде». Совершенно случайно и очень неожиданно для себя я сам видел беглое упоминание «о сплаве по Каракумскому каналу» в новостном выпуске «Сегодня» на НТВ.

Целый цикл детальных статей известнейший туркменистанский журналист Икар Пасевьев опубликовал в центральной «Туркменской Искре» и в «Вечернем Ашхабаде». Вышла подробная заметка на английском языке в «Central Asian news», то есть, состоялся выход даже на широкую международную аудиторию. Сумели «достучаться» до «Клуба путешественников» Юрия Сенкевича — оттуда попросили прислать сюжет, снятый профессиональной видеокамерой (а откуда она у общественного клуба?). Прозвучит чистейшей фантастикой, но умудрились привлечь внимание Книги рекордов Гиннесса, однако в те годы организовать приезд в Туркменистан их инспектора для регистрации рекорда было невозможно чисто из-за бюрократических формальностей.

В завершение отклонения забавный и многозначный факт — фотопленки, отснятые на сплаве, были украдены из квартиры, куда доступ имел лишь один «посторонний» человек (когда-то работавший в аппарате Чубайса). Пропали крайне интересные кадры (один из них я собирался назвать «Старик и канал» — бронзовотелый седой Курбан с веслом в руке на фоне золотистых осенних камышей) …

Еще одна любопытная ситуация, связанная с грамотной работой с СМИ: в начале двухтысячных мне попалась заметка в экологическом вестнике «Берегиня», Россия. В ней описывался проект сибирских экологов, которые соорудили плот из пластиковых бутылок и сплавились на нем около двухсот километров. Молодцы, конечно, но в статье широко использовались эпитеты «впервые в мире, нестандартное решение, подали заявку в Книгу Рекордов Гиннесса в номинации «необычное плавсредство и протяженность маршрута»».

Связался с редакцией, и сообщил, что за пять лет до проекта тех энтузиастов туркменские любители экстремальных приключений уже сотворили это чудо. Надо отдать должное редакторам, которые пообещали дать опровержение и слегка подправить ту статью.

Как вам перечисление доказательств, убедил в уникальности совершенного проекта?

В то же время, парадоксально, данная экспедиция осталась практически неизвестной внутри Туркменистана. Более того, в текущее время я являюсь единственным человеком, кто мог бы описать ее и отдать должное заслугам Курбана в том, что она вообще состоялась…

Что называется, теперь уже вроде некому подпеть: «ты помнишь, как все начиналось? Все было впервые и вновь…»

Теперь, похоже, настало время напомнить тем, кто слышал или был очевидцем того давнего проекта, и рассказать другим, кто не знает, о «плоте из баклажек7».

В конце девяностых в окрестностях Ашгабата проводился трехгодичный экологический марафон с уникальной финальной частью. По первоначальной задумке проводились чистки мест массового отдыха населения в горах, с последующим выносом накопившегося бытового мусора на равнину. В те годы об утилизации вторичных отходов мало кто думал даже в других странах, к тому же методов переработки мусора в Туркменистане практически не было.

Альпинисты и горные туристы повсеместно и в подавляющем большинстве творческие люди, поэтому разыгралась фантазия