Александр Таланов - Нансен Страница 15

— Ну, нет!.. А вот я вам скажу, кем он будет: скотским доктором.

— Это почему? — спросил капитан.

— Хе-хе, я видел, как он ловко кромсает зверей.

Но студент занимался не только изучением животного мира. Даже камни на поверхности плывущих айсбергов дали ему повод сделать любопытные научные выводы.

У гренландских берегов встречались особенно крупные айсберги. На некоторых из них выделялись какие-то темные пятна. Однажды показался такой черный айсберг, что издали можно было принять его за остров. Когда «Викинг» приблизился к нему, удалось разглядеть на ледяной поверхности разбросанные камни.

Как они попали туда? Капитан разрешил студенту отправиться на шлюпке, чтобы исследовать это явление.

Ледяная гора высоко возвышалась над водой. Стены ее, с одной стороны крутые, обрывистые, с другой — пологие, почти сплошь были покрыты мелкой щебенкой и такими большими камнями, что одному человеку поднять их было не под силу.

Молодой ученый тщательно обследовал айсберг и пришел к выводу, который разрешил сомнения многих геологов, — в состоянии ли айсберги уносить с собой с суши столько камней, что из них могут образоваться в море донные отложения и банки?

— Да! — уверенно утверждал Нансен. — Некоторые айсберги переносят на себе колоссальные количества каменного материала. Когда они тают или опрокидываются в море, то их груз погружается в воду и отлагается на дне морском. Ежегодно множество айсбергов с таким грузом передвигаются с места на место, разнося массы камня по пути своего дрейфа. Охота на хохлачей уже подходила к концу, когда льды сковали «Викинг». Начался длительный, трудный дрейф. Судно двигалось зигзагами по Датскому проливу, Какая-то неудержимая сила гнала судно то в одну, то в другую сторону. Ветер? Течения? Или что-либо другое?

Нансен рьяно взялся за составление карты дрейфа. Каждодневно отмечал он малейшие изменения в положении судна. Одновременно измерял силу ветра и морского течения. Наблюдения его дали интереснейшие результаты. Поначалу казалось, что именно могучий ветер гнал льды и с ними судно к северу. Затем без всякой видимой внешней причины дрейф вдруг резко изменил свое направление. Через несколько дней ветер ослабел и настал полный штиль, а «Викинг» несло к югу. Следовательно, пришел к заключению Нансен, не ветер, а морские течения гонят корабль, скованный льдом.

Но, может быть, ветер все же оказывает существенное влияние на характер дрейфа?

Сравнительное изучение обоих факторов позволило утверждать, что ветер почти совсем не влияет на силу течения. А главной причиной капризно-изменчивого движения льдов является конфигурация морского дна. В Датском проливе, кроме того, заметную роль играет теплое течение Ирмингера, идущее на север вдоль широкой отмели к западу от Исландии.

Как это часто вдруг случается в Арктике, внезапно произошла перемена: томительный дрейф вдруг прекратился. «Викинг» вырвался из ледяных тисков и вышел на чистую воду.

Курс на родину!

Опять море, колышется синее море. Все паруса надуты ветром, и снова мерно работает винт. За кормой остается широкий пенистый след. Впереди пламенеет солнце, оно золотит верхушки мачт, играет в стеклах иллюминаторов. Там впереди Норвегия…

По случаю радостного возвращения команда за обедом получила по стаканчику пунша. Общий восторг вызвал тост, который провозгласил господин студент: «За моряков-полярников, за их жизнь, полную трудов и борьбы!»

Потом капитан спел песню своего любимого поэта Брауна:

Скоро мы Стикс переедем в челне,Что ждет нас там, мы не знаем.Знаю одно, и в том радость моя:Песни, любовь меня ждут, друзья!

Изнурительный зверобойный промысел и рискованное плавание во льдах оставались позади. Трюмы «Викинга» до отказа набиты шкурами, салом и ворванью. Охота была напряженной, однако добычливой. Молодчага капитан Крефтинг! Строговат, требователен, зато дело свое знает отлично. Матросы и охотники-зверобои заработали не худо. Ох, уж весело они теперь погуляют на берегу! А потом, после короткого отдыха, снова отправятся в море.

«Викинг» быстро приближался к родным берегам. В конце июля из-за горизонта выглянули вершины гор. Потом показались скалистые островки, шхеры, холмы, одетые лесом, зеленые пашни. Мелькнул маяк Турунгена. И, наконец, ясным летним утром якорь «Викинга» с грохотом полетел на дно Арендальской гавани.

Студент Христианийского университета Фритьоф Нансен ступил в тот день на норвежскую землю с ясной целью и твердым убеждением посвятить себя полярным исследованиям.

Плавание на «Викинге» принесло ему многое — как обогатился его жизненный опыт и как закалился характер!

Но уйма новых и сложнейших «отчего и почему» с неумолимой настойчивостью требовали ответа: ныне они все сосредоточились в одном слове — Арктика.

НАКАНУНЕ

Сильный и радостный, шагаю я по дороге.

В то время как студент Нансен охотился на хохлачей и медведей у берегов Гренландии, двое видных ученых — столичный профессор Коллет и директор музея в Бергене Даниельсен — вели о нем оживленные переговоры по телеграфу. Дело в том, что музею в городе Бергене требовался лаборант. Даниельсен просил Коллета рекомендовать на эту должность подходящего человека.

Казалось бы, что для исполнения скромных обязанностей музейного лаборанта годились многие молодые люди, начинавшие научную карьеру. Но у директора Бергенского музея требования были особенно высокие — человек незаурядный, он. подбирал сотрудников себе под стать.

Даниель Корнелиус Даниельсен — зоолог и доктор медицины, автор многих трудов о проказе, почетный член Лундского и Копенгагенского университетов — был известен в Норвегии не только как крупный ученый. Неутомимый общественный и политический деятель, он немало способствовал развитию литературы и искусства.

В своем родном городке Бергене Даниельсен основал музей, ставший, по существу, исследовательским институтом биологии. Всякий молодой ученый счел бы за честь там работать. Потому, когда Нансен, вернувшись из экспедиции, услышал от профессора Коллета: «Хотите, я порекомендую вас Даниель-сену в Бергене?», он обрадовался, хотя и смутился этим предложением.

Да, он увлекается биологией и, разумеется, мечтал бы стать сотрудником такого ученого, как Даниельсен. А как же Арктика? Неужели придется отбросить всякую мысль об изучении ее таинственных далей? Нет, нет, занятия биологией не только не воспрепятствуют, но помогут более глубокому постижению жизни полярных стран.