Пьер Клостерман - Большое шоу. Вторая мировая глазами французского летчика Страница 15

— Алло, Пайпер, Даггер-25 отвечает, чтобы сообщить обстановку. С ним покончено. Один… два… три… четыре… у меня заканчивается горючее. Можно мне домой?

— Хорошо, Даггер-25. Следуйте курсом 330° — 3–3–0. Хорошее шоу!

В моих баках бензина становилось все меньше, а на горизонте поднималось солнце. Это пятно становилось опасным. Пора возвращаться домой. Я взял курс на Англию.

Часть вторая

Прикомандированный к ВВС Великобритании

Эскадрилья «Сити оф Глазго»

28 сентября 1943 года. Я покинул Биггин-Хилл с тяжелым сердцем, оставив эскадрилью «Эльзас», с которой я принял мои первые сражения и где я встретил товарищей, чей патриотизм, решительность и сноровка в бою вселяли в меня гордость за мое французское происхождение.

Как только грузовик проехал караульное помещение, я увидел, что флаг Франции, развевавшийся напротив зоны рассредоточения, скрылся за деревьями.

Предупрежденный Жаком, я избавился от большей части моего снаряжения. Но тем не менее, я был, как обычно, перегружен: чемоданы, парашютная сумка, которая, казалось, была набита свинцом (проклятый парашют и его маленький ялик, казалось, весили тонну!), ремень для револьвера и подсумок, жилет Ирвина. Путешествующие с любопытством смотрели на меня, пока я стоял на платформе в ожидании своего поезда.

В Ашфорде меня подобрал грузовик и спустя несколько минут я оказался на 125-м аэродроме.

Жак представил меня. Я встретил очаровательную банду воздушных пиратов, состоящих в 602-й эскадрилье «Сити оф Глазго», — шотландцы, австралийцы, новозеландцы, канадцы, один бельгиец, два француза и несколько англичан.

Ведущим самолетом эскадрильи был ирландец Майк Бейтаг с розовым мальчишеским лицом, большой любитель выпить, отличный пилот и хороший командир.

Оба командира авиазвена были феноменальными людьми, каждый по-своему. Командир авиазвена «А» в рекордное время сделал себе карьеру от сержанта до капитана авиации благодаря лишь напористости и мужеству. Огромного роста, сильный, как бык, он всегда ухмылялся, показывая редкие зубы. Его звали Билл Лауд. Другой, Макс Сатерленд, был типичным продуктом английского частного привилегированного учебного заведения; в прошлом он был чемпионом по боксу, служил в лондонской полиции. Я должен был быть в его звене. Хороший парень, немного незрелый, подверженный переменам настроения, проявлявший как сильное упрямство, так и чрезмерное добродушие. Тем не менее отличный летчик, очень опытный и храбрый, как лев. Мы быстро подружились.

После Биггин-Хилла, с его удобствами и его особым статусом первой в мире базы истребителей, 125-й аэродром произвел впечатление довольно провинциального. Но в нем царила атмосфера дружелюбия и веселья, где не думали о завтрашнем дне. Эскадрилья 602-я была одной из самых ярких звезд в «Битве за Англию», но отошла на вторые позиции за последующие два года. Она была одним из первых подразделений, которое перевели в тактические военно-воздушные силы, и в течение нескольких месяцев снова завоевывала добрую славу, находясь под командованием энергичного Бейтага. Военно-воздушные силы Великобритании в тесном взаимодействии с сухопутными войсками должны были предоставить подразделения, чтобы поддержать вторжение па европейский континент. Для этой цели 602-я эскадрилья в числе десятков других была вовлечена в интенсивный процесс подготовки: атака с земли, обстрел пулеметным огнем, тактическая разведка, бомбометание с пикирования и т. д.

Наконец эти подразделения послали на аэродромы для завершения их тренировок. В течение четырех месяцев летчики жили в палатках, обучаясь пополнять запасы топлива и вооружения, маскировать свои самолеты и защищать их с пистолетом-пулеметом Томпсона, то есть вести практически настоящую «десантно-диверсионную» жизнь.

Производя операции с аэродромов, подобных тем, которые инженеры построили бы за несколько часов (два-три луга, соединенные взлетно-посадочной полосой с помощью разостланной на земле стальной сетки), эскадрильи 602-я, 132-я, 122-я, 65-я и некоторые другие участвовали также в наступлении ВВС Великобритании. Оснащенные «Спитфайрами-VD» с укороченными крыльями, эти эскадрильи выполняли задачи непосредственной поддержки «марадеров», «митчеллов» и «бостонов»

Аэродром 125-й поделили: 602-я эскадрилья, другое летавшее на «спитфайрах» подразделение — 132-я эскадрилья «Сити оф Бомбей» под командованием командира эскадрильи Колоредо-Мэнсфилда и противотанковая эскадрилья «Харрикейи» № 184. Аэродром находился на песчаной косе Данджнесс. Это было довольно красивое место, особенно в солнечном сентябре.

Наши палатки стояли во фруктовом саду. Атмосфера была восхитительной, как в кемпинге или на пикнике. Мы объедались огромными, сочными яблоками, лишь высунув руку из палатки. Они, возможно, были не вполне зрелыми, но свежий воздух и энергичное переваривание позволили нам выжить без каких-либо недомоганий. Мы ели на улице или, когда шел дождь, в казармах, где все летчики собирались вместе. У меня не было ни котелка, ни «утюгов», поэтому я брал их у Жака.

Фактически я также жил в его палатке, которую мы делили с бельгийцем Джемом Осте и совершенно очаровательным англичанином, которого звали Джимми Келли, — он стал одним из моих лучших друзей. Он гневно кричал всякий раз, когда кто-нибудь начинал говорить на французском языке. Мы спали на походных кроватях и мылись в реке — вода была очень холодной, поэтому мы старались мыться как можно реже.

Большой проблемой было освещение. Свечи были очень опасны из-за сена, настланного на земле. Из резервов ВВС нам выдали фонари типа «летучая мышь», но они никогда не работали. Когда были спички, не было фитиля. Когда с огромным трудом доставали фитиль (обычно добытый в соседней палатке), не было парафина. А когда мы, наконец, собрали все необходимое и зажгли с величайшей осторожностью, вспыхнуло пламя, после чего последовали паническое бегство и борьба с огнем вместе с пенными огнетушителями. Вся палатка получила разнос от командира эскадрильи, и под конец мы довольствовались огнем зажигалки и светом звезд.

По утрам нас будил солдат с канистрой кипящего чая, производя столько шума, что через пять минут все были на ногах и стремглав мчались босиком по траве с кружками в руках. Затем с более или менее непромокаемыми брезентовыми ведрами, очень небрежно вымытыми, мы шли набрать в реке воды, надевали грязное походное обмундирование и летные ботинки, обматывали шарфы вокруг шеи и галопом неслись в столовую за яичницей с беконом, чашкой кофе и куском хлеба, испеченного на близлежащей ферме.