Егор Гайдар - Смуты и институты Страница 15

Безвластие, отсутствие надежной опоры толкало Временное правительство к союзу с Петроградским советом, в большой степени отражавшим настроение улицы. Цена была высока. Принятые под давлением Совета решения демонтировали институты государственности не только в центре, но и на местах, там, где по инерции они еще могли работать.

Временное правительство распустило полицию, отправило в отставку губернаторов84. Хаос и безвластие уже были реальностью в Петрограде и Москве. Затем они распространялись по всей России. Советы становились механизмом, парализующим попытки обеспечить порядок85. Однако, как показали июньские события 1917 г., в критических ситуациях и Петроградский совет не смог найти ни одного полка, готового его защищать86.

Между февралем 1917 г. и осенью 1918 г. говорить о наличии государственной власти не приходится. Стояли здания, привычно ассоциирующиеся с властью, в высоких кабинетах сидели чиновники, но в их подчинении не было структур, обеспечивающих контроль за положением в стране, охрану границ, сбор налогов. У них не было инструментов принуждения, позволяющих добиваться исполнения законов, распоряжений.

В первую очередь безвластие проявлялось в районах, населенных национальными меньшинствами: 6 декабря 1917 г. (по новому стилю) о независимости объявила Финляндия, 11 декабря – Литва, 12 января 1918 г. – Латвия, 22 января – Украина, 24 февраля – Эстония, 22 апреля – Закавказье, 3 ноября – Польша. Процесс дезинтеграции государства не ограничился национальными окраинами. Дело было даже не в лозунге: «Вся власть Советам!», дающем основание советам разных уровней, вплоть до волостных, вести себя как независимое правительство. У Петрограда, позже у Москвы не было аппарата, позволявшего контролировать ситуацию на местах. В губерниях не обращали внимания на поступающие из центра директивы, объявляли о своем праве принимать решения по любому вопросу.

Вот как положение на Украине, формально контролируемой Москвой, описывал представитель немецких властей: «Внутреннее положение Украины более всего напоминает состояние Мексики после падения Хуэрты. В стране нет никакой нейтральной власти, захватывающей более или менее значительную территорию. Вся страна разделена на целый ряд отдельных областей, ограничивающихся пределами уезда, города, а иногда даже отдельными селами и деревнями. Власть в таких областях принадлежит различным партиям, а также и отдельным политическим авантюристам, разбойникам и диктаторам87.

Лозунги национальной независимости при безвластии на окраинах империи помогали заручиться поддержкой со стороны населения. Между тем границы новых образований с Россией, друг с другом не были определены88. Когда нет центральной власти, особенно острой оказывается ситуация в районах межэтнических конфликтов.

А. Деникин так описывал сложившуюся в то время ситуацию на Северном Кавказе: «Еще в конце декабря чеченцы с фанатическим воодушевлением крупными силами обрушились на соседей. Грабили, разоряли и жгли дотла богатые цветущие селения, экономии и хутора Хасавюртовского округа, казачьи станицы, железнодорожные станции, жгли и грабили город Грозный и нефтяные промыслы. Ингуши, наиболее сплоченные и выставившие сильный и отлично вооруженный отряд, грабили всех: казаков, осетин, большевиков, с которыми, впрочем, были в союзе, держали в постоянном страхе Владикавказ, который в январе захватили в свои руки и подвергли сильному разгрому89. Он же о ситуации в Закавказье писал: «25 марта при помощи армянского полка, возвращавшегося из Персии через Баку, армяно-большевики захватили власть в городе. Переворот сопровождался неслыханными зверствами. В городе вырезан был целый мусульманский квартал…90 Затем новый поворот событий: «В городе повторились трагические сцены конца марта, но в обратном отражении: в течение трех дней татары производили страшную резню армян, причем правительство Армении определяло число погибших соотечественников в 25–30 тыс. человек91.

Даже в тех случаях, когда губернии не объявляли о своей независимости, их власти нередко вводили таможенные барьеры, ограничивали вывоз продуктов питания и тем самым обостряли положение с продовольствием в сопредельных областях России92.

Собственность

При безвластии понятие собственности теряет смысл. На вопрос «кто владеет?» ответ один: «тот, за кем сила». Массовые грабежи – характерная черта периода безвластия.

Для крестьян в то время важнейшим вопросом оставались права на землю. Для подавляющего большинства крестьян идеалом было уравнительное землепользование с регулярными переделами земли и запрещением наемного труда93. Об этом убедительно свидетельствуют события 1905–1907 гг. В те годы воля крестьян выражалась в петициях, голосовании, самозахвате помещичьих земель. В 1917 г. грабежи и поджоги помещичьих усадеб, раздел земли по дворам стали массовой практикой94.

С июля 1917 г. земельную политику определяли социалистыреволюционеры. Они быстро поняли, что идеи социализации земли и её уравнительного распределения в государственном масштабе хороши для агитации и митингов, но не реализуемы на практике. Такое перераспределение земли потребовало бы переселения 25 млн. человек из малоземельных губерний в многоземельные, породило бы острейшие проблемы в отношениях между переселенцами и местными крестьянами. Подобное мероприятие, не осуществимое даже при сильной и эффективной власти, тем более не могло быть реализовано при слабом, эфемерном государстве95.

По данным министерства земледелия, в апреле 1917 г. было зарегистрировано 205 случаев аграрных беспорядков, в мае – 558, в июне – 112296. Крупное культурное сельское хозяйство, использующее современную по стандартам того времени агротехнику, в России было уничтожено97.

Большевики, взявшие на вооружение эсеровскую программу социализации земли, констатировали свершившийся факт и просто забыли все то, что в Декрете о земле расходилось с жизненными реалиями. Уравнительное землепользование в государственном масштабе всерьез никто не обсуждал. Развитие событий шло без учета инструкций и указаний сверху. Крестьяне захватывали земли помещиков, многоземельных крестьян, делили их между собой. Волостные советы вели себя как хозяева земли, считали её своей собственностью. В большинстве случаев уравнительное распределение земли ограничивалось перераспределением в рамках сельской общины или небольшой группы селений98.

Результаты перераспределения земли разошлись с крестьянскими ожиданиями. Земли удалось прирезать не много. Вопрос о том, не досталось ли соседу больше земли, порождал в деревнях неутихающие раздоры. Солдаты возвращались с фронта. Приезжали односельчане, работавшие до революции в городе. Сыновья женились, рождались дети. Это приводило к новым переделам. Переделы в общинах дореволюционного времени по сравнению с происходящим в 1917–1922 гг. можно рассматривать как верх упорядоченности отношений землевладения. Постоянные переделы подрывали стимулы к внесению удобрений, улучшению почвы, повышению урожайности.