Мама. 48 откровенных историй, рассказанных взрослыми о своих мамах - Автор, пиши еще! Страница 16

забрал рак. Она всегда жила для других и мало думала о себе. Много лет она откладывала поход к врачу: то ждала отпуска, то каникул, то что-нибудь случалось – все было некогда. А когда обнаружили опухоль, оказалось, что лечить уже поздно: последняя стадия, метастазы были уже в крови и других органах. Она таяла на глазах. И было ясно, что она уйдет, это только вопрос времени. Это ожидание – огромное испытание, когда ты каждый раз прислушиваешься, дышит она ещё или уже нет. И постоянное чувство страха, напряжения, безысходности…

Когда у тебя всё хорошо, воспринимаешь это как само собой разумеющееся. Порой кажется, что так будет всегда. «Беды случаются у других, но нас они обойдут», – думала я. Не обошли.

Когда уходят из жизни посторонние люди, грустно, печально, но мы понимаем, что «это жизнь» и «все мы там будем». Можем даже немного пофилософствовать. Когда горе касается твоей семьи – рассуждать не хочется.

После переезда в другой регион мама вернулась в деревню со страшным диагнозом. Странно было видеть её слабой и беспомощной и не знать, чем помочь. Тяжело видеть, как твой близкий человек тает на глазах. Тяжело слушать бабушкины причитания и отвечать на вопросы любопытных соседей. В деревне все знали, что она неизлечимо больна. Люди приходили повидаться и, возможно, проститься, несли гостинцы и народные средства от рака. Плакали. Рассуждали. Сочувствовали.

Усталость, злость, беспомощность, безысходность, раздражение копились – эмоции накручивались и росли, как снежный ком.

Конец августа. Нужно что-то решать с учёбой. Наверное, нужно брать академический отпуск в университете, чтобы ухаживать за мамой. Да и за бабушкой заодно. Решено. Собралась ехать в университет, чтобы оформить все документы.

То утро было суетливым: собиралась, спешила, волновалась, нервничала. Мама с бабушкой настойчиво приглашали попить чаю, мне было не до него,я раздражалась и злилась. Они настаивали, я отпиралась. Снова и снова. И мы повздорили. За мной уже подъехали. Я молча собрала сумки и быстро вышла из дома. Садясь в машину, оглянулась: мама грустно-грустно смотрела в окно. Внутри что-то ёкнуло. Но эмоции ещё бушевали, я просто села в машину и поехала.

Это была наша последняя встреча.

Оформить документы сразу не получилось. Нужно было дождаться приказа о переводе на третий курс, а потом уже брать академический отпуск. Пришлось задержаться.

5 сентября позвонил папа. Страшная новость, как удар. Я больше её не увижу.

Сначала кажется, что потерю родного человека пережить невозможно. Но почему-то ты не отправляешься следом. Продолжаешь жить с болью, которая, оказывается, никуда не уходит, она становится частью тебя.

И ты продолжаешь жить с этой болью и ошибками, которых уже не исправить. Часто прокручиваю в голове наш последний день и жалею, что не поступила иначе. Что просто не посидела рядом, не обняла, не поговорила. Отдалась минутным эмоциям.

Сейчас уже нет ни мамы, ни бабушки. Остались только мои воспоминания о них. И сожаление о том, что я не успела сказать им о самом главном, наговориться, наобниматься. Казалось, у нас впереди ещё много времени, это подождёт.

Если прошлого не вернуть и не исправить, то настоящее и, наверное, немного будущего у нас есть. И в наших силах сделать так, чтобы близкие чувствовали нашу любовь.

Помните, что те, кто нам дорог, не вечны. Не поддавайтесь эмоциям и усталости, они пройдут, а последствия останутся, возможно, навсегда. И вам с этим жить. Будьте терпеливы и внимательны!

Любите, пока они рядом. Любите, пока они живы! Берегите себя и своих близких! Пока вы друг у друга есть!

22

Алёна Ермолаева

Мама. Всего два слога, а в них сакральная глубина: дарящая жизнь, выпускающая в мир, оберегающая, принимающая, любящая. Для любого из нас мама как два белоснежных крыла, готовых беречь наше счастье все то долгое время, которое начертано судьбой. Первое сказанное слово – мама, впервые прочитанное слово – мама, слово, которое произносится в моменты счастья – мама, и когда плохо так, что не находишь решения – всегда мама. Где бы мы не находились, близко или вдали друг от друга, нас соединяет незримая нить – доверительные отношения и безграничная любовь к друг другу.

Моя мама – человек бесконечной щедрости. Лёгкая на подъем, всегда в настроении она заряжает своим оптимизмом всех и кажется, что какие бы проблемы не возникали на жизненном пути – они решаемы. Ее внимательному взгляду удавалось подмечать самые поверхностные детали, по которым можно было понять – что-то случилось. И тут же, как весенний цветок, я раскрывалась, рассказывая о наболевшем и получая немногословную, но ощутимую и очень значимую для меня поддержку.

У нас с братом в детстве было самое главное – право быть собой. Мы сами принимали решения и несли ответственность за них. Нас не записывали в кружки только потому, что это модно или пригодится в дальнейшей жизни – мы сами делали выбор. Я попробовала все: танцы, лёгкую атлетику, музыкальную школу, эстонский язык, вязание, фотокружок – записывалась, ходила, бросала, выбирала вновь. Единственное, что не дали бросить – музыкалку, потому что это был мой осознанный выбор в детсадовском возрасте. И родители были правы: есть решения, которые надо уметь доводить до конца. Вообще-то вся человеческая жизнь, а в особенности детство, – это постоянное набивание шишек и то, что меня не ограждали от них, большая заслуга родителей.

Моя мама работала учителем. После ужина допоздна проверяла школьные тетради и готовилась к новым урокам. На её столе всегда горела настольная лампа и мне часто виделся золотистый свет, обрамляющий её волосы. Несмотря на свою загруженность она успевала уделить время папе, брату, мне, собаке. И всем своим ученикам. До сих пор, спеша куда-нибудь по бульвару, она встречает своих уже выросших школьников, которые с удовольствием делятся своими историями. Не с каждым учителем хочется болтать о житье-бытье, согласны? Скажу ещё одну вещь: они каждый год празднуют вместе с ней её день рождения.

Сейчас, когда я сама уже мама четырнадцатилетнего подростка, часто думаю о том, что родители советского времени были своего рода инопланетянами. Они давали нам полную свободу. Им достаточно было услышать «мам, я пошла гулять» и не паниковать спустя четыре часа, вглядываясь в окно, куда подевался ребёнок. Гулять можно было сколько угодно и лишь в августе, когда становилось темно и близилось уже к десяти, можно было услышать с балкона родной голос «Алёна, домой!».

Между родителями и нами, детьми, всегда была прочная стена доверия. Работая в той же школе, где учились и мы с Данькой, мама всегда верила, что мы её не подведем: ни в поведении, ни в оценках. Она никогда не влияла на наши оценки, хотя