Уинстон Черчилль - Как я воевал с Россией Страница 16

Морская флотилия двигалась одновременно с сухопутным войском, оставила мины по реке до самого дальнего пункта, преградив таким образом на время путь неприятельским судам. Будучи таким образом временно парализован, неприятель дал нам возможность быстро и без потерь отвести войска к Архангельску, а затем погрузить их на военные суда. Запасы провианта и оружия были оставлены русскому генералу Миллеру и его войскам. Шесть с половиной тысяч русских, желавших покинуть Северный край, были отправлены морем в освобожденные прибалтийские государства и на юг России. 27 сентября закончилась эвакуация Архангельска, а 12 октября был эвакуирован Мурманск. Эвакуация была произведена без всяких потерь и в такой момент, когда верные нам русские войска занимали настолько выгодную позицию, что имели возможность одними своими силами перейти в наступление. Общая сумма всех наших потерь: убитых, умерших от ран, раненых и пропавших без вести на севере России до заключения перемирия и после (с весны 1918 г. до октября 1919 г.) – 106 офицеров и 877 нижних чинов. Из них убито офицеров 41 человек и 286 нижних чинов. Такая успешная эвакуация сначала войск союзников, а затем английских войск и русских эмигрантов была возможна благодаря тому необходимому равнодушию, с каким мы отнеслись к попыткам социалистов заставить нас действовать по-своему, к злобным выходкам оппозиции и к газетной шумихе. Свои обязательства по отношению к русским британцы выполнили, как могли. Полная безопасность была обеспечена всем русским – мужчинам, женщинам и детям, желавшим покинуть север. Все же, кто оставались и продолжали гражданскую войну, делали это исключительно по своей собственной воле. Но результат всех их стараний получился крайне печальный: прошло всего еще несколько недель, и сопротивление генерала Миллера было сломлено. Власть советского правительства была восстановлена на побережье Белого моря; у жителей края была отнята последняя надежда на свободу.

Часть 4. Поражение наших союзников в России

Едва только успешно закончились письменные переговоры между Советом четырех и Колчаком (12 июня 1919 г.), как начался разгром его армии.

В первых числах июня северная армия генерала Гайды несколько продвинулась вперед в окрестностях Глазова. Но это не могло скрыть от нашего представителя генерала Нокса того факта, что положение колчаковских войск было крайне неблагоприятным. Сибирская западная армия потерпела в начале мая серьезное поражение под Уфой, а в конце июня была обращена в бегство также и северная армия. В результате обе эти армии, северная и западная, отошли на сто пятьдесят миль по направлению к Перми.

В начале июля линия фронта шла приблизительно через следующие пункты: к востоку от Перми на Кунгур – Красноуфимск – Стерлитамак – Оренбург. В течение всего июля отход сибирских армий продолжался беспрерывно, и к концу месяца они эвакуировали Екатеринбург и Челябинск и вынуждены были уступить неприятелю линию Урала. В начале августа Верховный совет решил не оказывать больше помощи Колчаку, который, очевидно, быстро терял под собой почву и переставал быть хозяином положения. Вот что говорит генерал Нокс о сибирских армиях: «Солдаты сражаются вяло, они ленивы, а офицеры не умеют или не хотят держать их в должном повиновении. Такие солдаты нуждаются не в отдыхе, но в тяжелых переходах и в строгой дисциплине… Неприятель заявляет, что он идет на Омск, и в данный момент я не вижу ничего, что могло бы его остановить. По мере того, как Колчак отступает, – армия его тает, так как солдаты разбегаются по своим деревням или стремятся укрыть свои семьи от опасности».

Отступление сибирской армии продолжалось и в августе. В начале сентября колчаковские армии своею численностью все еще превосходили большевиков, но это непрерывное отступление, которое началось еще в мае, очень плохо повлияло на психику солдат. Тем не менее, в начале сентября генерал Дитрихс атаковал неприятеля и продвинулся вперед почти на сто миль. Но этот успех был кратковременный, и 30 октября большевики взяли Петропавловск. Южная армия продолжала отступать, а вскоре распалась и перестала играть какую бы то ни было роль в военных действиях. С этих пор путь в Омск был для большевиков свободен, и 14 ноября Омск был эвакуирован, а 17 ноября правительство Колчака перебралось в Иркутск. Генерал Гайда сделал попытку произвести переворот во Владивостоке, чем на некоторое время оживил иркутское правительство. Существовавшее в Сибири общественное мнение все более и более холодно относилось к Колчаку, а большевистская пропаганда с каждым днем становилась все привлекательней.

Все это время я старался, поскольку это было в моих силах, в согласии с решениями Верховного совета поддерживать и ободрять Колчака. 28 мая я телеграфировал генералу Ноксу, советуя ему употребить все свое влияние на то, чтобы убедить адмирала «энергичнее подчеркнуть свою готовность осуществить созыв учредительного собрания на основе демократического избирательного права и заявить, что учредительное собрание установит государственный строй России».

Ноксу были даны инструкции склонить Колчака к принятию всех условий, предложенных ему Советом четырех. Все эти инструкции и советы сопровождались материальной помощью; британские суда с разного рода снаряжением продолжали прибывать во Владивосток вплоть до октября 1919 г. и за этот год британцами было доставлено сибирским армиям около ста тысяч тонн оружия, снаряжения, военных материалов и одежды. В то же время, согласно обязательствам, которые были даны парламенту, и политике самого кабинета, полковник Уорд и его полк 8 сентября 1919 г. выехали из Владивостока в Англию, а 1 ноября их примеру последовал и Гампширский полк. С этих пор только британская военная миссия и железнодорожная миссия оставались еще в качестве представителей Великобритании в Сибири.

Исчезновение символов британской и союзной помощи и беспрерывное отступление его собственной армии привели Колчака к полной гибели. 24 декабря в Иркутске вспыхнула революция, а 4 января адмирал отдал себя под покровительство чехов.

Каково же было положение чехов? Мы видели уже в октябре 1918 г., что они были доведены до полного отчаяния тем, как хорошо вели дела они, и как плохо вели свою работу русские белогвардейцы. Конец великой войны порвал все те обязательства, которые заставляли их оказывать союзникам столько услуг. С этих пор их единственным и вполне естественным желанием было вернуться к себе домой. Победа союзников дала свободу Богемии. По отношению к габсбургской империи чешские войска больше не были ни бунтарями, ни предателями. Они были теперь победоносными солдатами, пионерами Чехословакии. Домашний очаг, который мог навсегда сделаться для них недоступным, теперь властно звал их к себе, обещая им свободу и почести. И ярок был свет огней победы на снежных равнинах России.