Кржижановский - Владимир Петрович Карцев Страница 16

дворовой арки, перебегая дорогу из дешевой рабочей столовой? Почему, проходя в эту комнату, небольшую, хотя и вытянутую к окну, откуда видны были осенние деревья и старенький какой-то заборчик, он чувствовал, что сейчас произойдет нечто необычное? Присев на кровать, он в неверном вечернем свете низкого окна увидел на маленьком диванчике напротив, среди своих, так хорошо знакомых, еще одного человека, ему совершенно неизвестного. С этого момента его жизнь в корне изменилась.

Словно грозовой разряд ворвался в комнату, и в вихре своем, в своем свежем дыхании дал им всем новую жизнь.

(Мне той далекой осени не позабыть вовеки! Сбылося все, о чем я лишь мечтал: судьба меня свела с великим человеком. В нем с первых встреч я гения признал. О, как он с той поры мне стал и мил и дорог, как все особо в нем, полно своей красы! Кто враг ему — и мне тот злейший ворог. В беседе с ним как миг идут часы… Была та встреча юных дней великим счастьем жизни всей.)

ГРОЗОВОЙ РАЗРЯД,

или Первая встреча Г. М. Кржижановского с В. И. Лениным в Петербурге, описанная героем биографии и его друзьями через несколько десятков лет

Г. М. Кржижановский: «Вернувшись осенью 1893 года с летней заводской практики, я нашел весь свой кружок в состоянии необычайного оживления именно по той причине, что наш новый друг, Владимир Ульянов, пришедший к нам с берегов Волги, в кратчайший срок занял в нашей организации центральное место… Оглядываясь назад и вспоминая фигуру тогдашнего 23-летнего Владимира Ильича, я ясно теперь вижу в ней особые черты удивительной душевной опрятности и того непрестанного горения, которое равносильно постоянной готовности к подвигу и самопожертвованию до конца. Может быть, это шло к нему непосредственно от фамильной трагедии, от героического образа его брата, что по-иному связывало его, чем нас, с традициями предшествовавшей героической революционной борьбы. Однако нам, марксистам до педантизма, гораздо более импонировало в нем его удивительное умение владеть оружием Маркса и превосходное, прямо-таки поразительное знакомство с экономическим положением страны по первоисточникам статистических сборников.

Моя первая встреча с Владимиром Ильичем состоялась на квартире З. П. Невзоровой при его докладе в нашем кружке на тему «О рынках».

З. П. Невзорова: «Осенью 1893 года меня известили, что вся наша группа соберется у меня в комнате (я жила тогда с сестрой Софьей, тоже приехавшей на курсы), чтобы заслушать одного человека, с которым группа уже была связана, приехавшего из провинции… Этим человеком был Владимир Ильич… Он поразил нас всех своей эрудицией, знанием русской жизни и умением приложить к этой русской жизни марксистскую теорию».

С. П. Невзорова: «…Как сейчас помню нашу небольшую, в одно окно длинную комнату с зеленым диваном и двумя кроватями. На диване сидит за столом этот новый интересный человек. Владимиру Ильичу было тогда всего 23 года. Свет лампы освещает его большой крутой лоб с кольцами рыжеватых волос вокруг уже значительной лысины, худощавое лицо с небольшой бородкой. Свои возражения по поводу статьи Германа Красина он читает по тетрадке».

М. А. Сильвин: «Эта тетрадка затем обошла всех нас, мы читали и тезисы и возражения, но то, что говорил Владимир Ильич в опровержение реферата, было гораздо полнее. Он говорил долго, со свойственным ему мастерством, старался не задевать референта, но последний, однако, чувствовал себя уничтоженным…

Речь Владимира Ильича может быть названа программной… Ленин заявил, что надо быть реалистами, исходить не из схем, а из изучения нашей действительности, и обрисовал нам картину процесса экономического развития страны и роста капиталистического производства в ней именно на почве разорения и расслоения крестьян, на почве вытеснения натурального хозяйства денежным. Крестьянин стал беднее, он не производит теперь для себя предметов одежды, утвари и прочего, но он должен их купить, а для того, чтобы купить, он должен продать свою рабочую силу.

— О рынках, — говорил он (Владимир Ильич) в заключение своей пламенной речи, — позаботится наша буржуазия, а мы должны позаботиться о том, чтобы вызвать к жизни массовое рабочее движение в России, между тем мы для этого ничего не делаем или почти ничего».

Г. М. Кржижановский: «…На первый взгляд он не импонировал… Начнем хотя бы с простой скромной внешности Владимира Ильича. Его невысокая фигура в обычном картузике легко могла затеряться, не бросаясь в глаза, в любом фабричном квартале. Приятное смуглое лицо с несколько восточным оттенком — вот почти все, что можно сказать о его внешнем облике. С такой же легкостью, приодевшись в какой-нибудь армячок, Владимир Ильич мог затеряться в любой толпе волжских крестьян, — было в его облике именно нечто, как бы идущее непосредственно от этих народных низов, как бы родное им по крови. Но стоило вглядеться в глаза Владимира Ильича, в эти необыкновенные, пронизывающие, полные внутренней силы и энергии темно-темно-карие глаза, как вы начинали уже ощущать, что перед вами человек отнюдь не обычного типа. Большинство портретов Владимира Ильича не в состоянии передать того впечатления особой одаренности, которое быстро шло на смену первым впечатлениям от его простой внешности, как только вы начинали несколько ближе всматриваться в его облик…»

Г. Б. Красин: «В его (Владимира Ильича) реферате приводились статистические данные о расслоении натурального хозяйства, выявлялась картина пауперизации населения, подводились итоги фактической роли капитала в народном хозяйстве того времени».

Г. М. Кржижановский: «В тех сложных статистических таблицах, которые автор составлял для выявления действительных движущих моментов наших хозяйственных порядков, был использован богатейший материал для познания нашей сельской экономики — различные сборники земской статистики…»

В. В. Старков: «…Владимир Ильич поразил нас всех… тем литературным и научным багажом, которым он располагал…»

М. А. Сильвин: «Лидерство Красина было низвергнуто. Молчаливо, но твердо это почувствовали все. И сам Герман Борисович очень хорошо сознавал это, как-то стушевался после того, стал сторониться нас и вскоре отошел от движения…»

Г. М. Кржижановский: «…На наших северных равнинах появляется необычайный человек, который как никто отдает себе отчет в разящей силе того оружия, которое выковано гением Маркса. Для него марксист прежде всего революционер… Мы уже начали догадываться, что реферат Владимира Ильича — событие, далеко перерастающее рамки нашего кружка, что самый кружок должен зажить как-то по-новому, подтянуться, чтобы быть достойным своего нового сотоварища. Воистину на наших глазах завершалась фаза долгих и долгих исканий передовых поколений нашей Родины…

За обнаженный лоб и большую эрудицию Владимиру Ильичу пришлось поплатиться кличкой «Старик», находившейся в самом резком контрасте с его юношеской подвижностью и бившей в нем ключом молодой энергией… Прошло немного месяцев моего знакомства с этим своеобразным Стариком, как я уже начал уличать себя в чувстве какой-то особой полноты