Елена Егорова - Детство Александра Пушкина Страница 16

– Господь с тобою, Саша, спи – засыпай, завтра сочинишь. Утро вечера мудренее.

Бабушка ушла, закрыв за собой дверь. Саша притих, всё ещё стараясь закончить четверостишие, но сон понемногу окутал его покрывалом ночного забвения. А наутро он уже не мог вспомнить стихов, сочинённых ночью.

Через восемь лет, когда юный поэт будет учиться в Царскосельском Лицее, он посвятит Сонечке Сушковой ностальгические строки:

Подруга возраста златого,Подруга красных детских лет,Тебя ли вижу, взоров свет,Друг сердца, милая Сушкова?Везде со мною образ твой,Везде со мною призрак милый:Во тьме полуночи унылой,В часы денницы золотой…

Игра в бабки

К маю 1807 года усадьбу в Захарове отремонтировали. Барский дом покрасили снаружи, пристроили к нему по сторонам для удобства два крыльца, наличники на окнах поправили, полы перебрали, комнаты оклеили новыми обоями. В парке у ствола старой раскидистой липы Егор смастерил удобную полукруглую скамейку.

По приезде Надежда Осиповна принялась за перестановку мебели – это было её любимым занятием. Бабушка с Парашей устраивали детей в обновлённом флигеле. Кот Тришка, принюхиваясь, отправился обходить свои владения. Оля пошла с няней в деревню проведать Марьюшку. А мальчиков ждал Стёпка с холщовой сумой через плечо.

– Что там у тебя? – спросил Саша.

– Гляньте сами. – Стёпка положил суму на землю и развязал её.

– Ой, бабки! – обрадовался Николенька. – Как много! Это нам?

– Вот мои, а энти ваши. Егор для вас нонешней зимой сработал.

– Ура! Пойдём скорей играть!

Ребята вышли на утоптанную лужайку, где обычно играли в бабки захаровские мальчишки. Пока там никого, кроме них, не было, Стёпка прочертил линию кона, поставил бабки рядком вдоль неё, отсчитал семь шагов и стал показывать Николеньке, как правильно бросать биту, чтобы сшибить бабку. У того, конечно, сразу не получилось попасть. Промахивался сначала и Саша, за зиму подзабывший игру, но потом он быстро наловчился и стал попадать. Николенька продолжал учиться выбивать бабки, а старшие мальчики принялись играть, прочертив новую линию кона. Очерёдность бросков определили считалкой:

Червончики, первенчики,Летели голубенчикиПо свежей росе, по чужой полосе.Там чашки, орешки, медок, сахарок.Выйди, Саша, дружок.

Стёпка был гораздо искушённее в игре, поэтому играли мальчики не на сами кости, как обыкновенно, а на очки – по одному за каждую сшибленную бабку. В этот раз выиграл, конечно, Стёпка. Саша, выбив несколько бабок, оживился, в его голубых глазах загорелись весёлые огоньки. Постепенно он наловчился и с азартом играл в бабки с Николенькой и захаровскими ребятами.

В гостях у князя Голицына

Этим летом дети снова стали приезжать в Вязёмы в церковь и в гости к Анночке Зеленской. Наконец – то Марья Алексеевна представила внучат князю Борису Владимировичу Голицыну, который теперь жил в своём имении, выйдя в отставку в чине генерала. Заботясь о крестьянах, он занялся благоустройством села. Свободное время князь посвящал изучению русской истории, словесности и сочинительству.

Борис Владимирович статен, красив, искренне любезен со своими дальними родственниками. Он быстро завоевал симпатии детей. Пушкины получили возможность пользоваться его богатой библиотекой.

Как – то раз, наигравшись в прятки на свежем воздухе, Оля и Николенька пошли с Анночкой во флигель, а Саша – к дверям дворца.

– Добро пожаловать. Что надобно – с? – спросил его лакей в ливрее, на пуговицах которой красовался герб Голицыных.

– Можно мне в библиотеку?

– Обождите маленько, узнаю. Барин дома, работают – с.

Скоро лакей вернулся и пригласил Сашу:

– Их сиятельство просят Вас к себе. Пойдёмте – с.

Лакей повёл мальчика к кабинету хозяина по высоким дворцовым покоям с изразцовыми печами. Князь сидел за секретером и что – то писал, заглядывая в раскрытую книгу. Потом Саша рассмотрел её: это были «Записки» герцога Франциска де Ларошфуко. Саша поздоровался.

Ответив на его приветствие, Борис Владимирович предложил ему почитать пока журнал «Вестник Франции» за 1790 год, заложенный на странице со стихотворением самого князя. Это была эклога «Дорида» – стихи о счастливой сельской жизни, о любви пастушки Дориды и пастушка Терсиса:

Уже небесного коснулось солнце края,И луч его вдали бледнеет, догорая;Покровом вечера окутан небосвод,В блестящую ладью сейчас луна взойдёт;И щедрая рука благоприятной ночиПовсюду сыплет мак, смежая смертных очи;Увядшая трава, за день опалена,Прохладой первою росы оживлена.

«Дорида, поспешим в приют уединенья,Где в тишине земля не ведает волненья;Дыханием цветов там воздух напоён,И безмятежный мир вкушает сладкий сон…»

Когда Саша дочитал стихотворение, князь как раз кончил писать и спросил:

– Тебе понравилась эклога?

– Да, очень красивые стихи, Ваше сиятельство.

– Что ж, пройдём в библиотеку.

Библиотека занимала большой зал с камином на первом этаже и светлую просторную комнату на втором этаже, куда и повёл князь Сашу. Высокие шкафы были плотно заставлены книгами на разных языках. На мальчика это хранилище человеческой мудрости произвело сильное впечатление. У него глаза загорелись от обилия фолиантов и небольших томиков. Голицын предложил ему выбрать что-нибудь, рекомендовав несколько книг. Саша взял «Оды» Горация и на первом этаже – том комедий Дениса Фонвизина. Попрощавшись с князем и поблагодарив его за книги, мальчик вышел в сад, присел на скамейке у пруда и принялся читать, забыв обо всём на свете. Он и не заметил, как подошла Оля.

– Сашка, что там у тебя за книги?

– Вот, смотри: Гораций и Фонвизин. Князь дал. Библиотека у него – о – о! От пола до потолка – всё книги, книги, книги. Много тысяч книг.

– И мы тоже тут сядем почитаем.

Сестра попробовала увлечь чтением Анночку и Николеньку, но тем хотелось побегать, а толстые тома казались скучными.

«Как им только не надоест без конца играть в догонялки!» – подумал Саша и снова погрузился в «Оды» Горация.

В Захарове он полюбил читать в уединении, сидя на полукруглой скамейке под липой или у склонённого над речкой Площанкой дуба и обдумывать прочитанное, глядя на прозрачные струи воды и наблюдая за порхающими над ними синекрылыми стрекозами.