Дмитрий Володихин - Рюриковичи Страница 16

Смолоду Ярослав отличался тем же неукротимым нравом, что и Владимир. Да и в усобицах ему пришлось участвовать не менее родителя своего.

Летопись сообщает дату его рождения — 978 или 979 год[31]. Его мать, Рогнеда Рогволодовна из рода полоцких князей, со второй половины 980-х находилась в состоянии «почетного развода» с мужем. Но дети ее считались законными наследниками отца. Все они прошли крестильную купель, хотела того или не хотела мать. Князь Ярослав получил в крещении имя Георгий. Всем «Рогнедичам» достались богатые и почетные княжения. К Ярославу отец относился наилучшим образом — недаром он сначала получил из рук отца ростовский княжеский стол, а потом, перепрыгнув через головы старших братьев, оказался в Новгороде — втором «по чести» после Киева городе Руси.

Неизвестно, кого из двенадцати сыновей, считавшихся законными, Владимир хотел поставить после своей смерти старшим правителем — киевским князем. У него имелся богатый выбор. Старший сын его Вышеслав скончался задолго до того, как отец почувствовал приближение последнего срока. Изяслава Владимир не любил и опасался. Но и он умер в далеком Полоцке задолго до старости родителя. Святополк — не понятно чье дитя. Его произвела на свет вдова великого князя Ярополка, изнасилованная Владимиром после захвата Киева. Таким образом, по крови это мог быть и отпрыск Ярополка, коего несчастная женщина уже носила во чреве, и сын Владимира, насильника. Владимир признал его законным сыном, однако на любовь молодого человека полагаться не мог — слишком уж много тьмы содержалось в тайне его происхождения. И действительно, уже стоя у смертного одра, Владимир должен был расследовать заговор, устроенный Святополком.

Претендовать на первенство, помимо Святополка, мог и Ярослав — следующий по старшинству сын Рогнеды, и Борис — любимое дитя, коему отец на старости лет подчинил свою дружину, послав отражать набег печенегов.

Ярослав очень рано почувствовал вкус самостоятельного правления. Отца он не видел годами, сидя в дальних северных городах, мать умерла, когда ему было около двадцати лет, а жизнь скоро научила принимать решения независимо от чьего бы то ни было совета. Бог весть, когда сделался он хромым. Но от того не стал робким.

Летом 1015 года Владимир скончался. Незадолго до того Ярослав поднял против него мятеж — отказался платить дань с Новгорода. Ему грозила карательная экспедиция из Киева. Он даже набрал варягов для ее отражения. Но смерть сразила отца посреди хлопот о снаряжении войска…

На Киеве вокняжился Святополк — старший по рождению. Он чувствовал себя на престоле неуверенно. Киевская знать предпочла бы ему Бориса. К Святополку относились с подозрением: зять сильнейшего из польских князей, Болеслава Храброго, он мог наводнить Киев ставленниками своего тестя. Так, по большому счету, и вышло.

Братья — во всяком случае некоторые из них — согласились покориться Святополку. Но страх и неуверенность толкнули его на чудовищные поступки, благодаря которым он получил злое прозвище «Окаянный», то есть окаинившийся, уподобившийся братоубийце Каину.

Летопись в подробностях рассказывает о его деяниях: «Святополк сел в Киеве после смерти отца своего, и созвал киевлян, и стал давать им дары. Они же брали, но сердце их не лежало к нему, потому что братья их были с Борисом. Когда Борис уже возвратился с войском назад, не найдя печенегов, пришла к нему весть: „Отец у тебя умер“. И плакался по отцу горько, потому что любим был отцом больше всех, и остановился, дойдя до Альты. Сказала же ему дружина отцовская: „Вот у тебя отцовская дружина и войско. Пойди, сядь в Киеве на отцовском столе“. Он же отвечал: „Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот будет мне вместо отца“. Услышав это, воины разошлись от него. Борис же остался стоять с одними своими отроками. Святополк же, исполнившись беззакония, воспринял мысль Каинову и послал сказать Борису: „Хочу с тобою любовь иметь и придам тебе еще к полученному от отца владению“, но сам обманывал его, чтобы как-нибудь его погубить. Святополк пришел ночью в Вышгород, тайно призвал Путшу и вышгородских мужей боярских и сказал им: „Преданы ли вы мне всем сердцем?“ Отвечал же Путша: „Согласны я и вышегородцы головы свои сложить за тебя“. Тогда он сказал им: „Не говоря никому, ступайте и убейте брата моего Бориса“. Те же обещали ему немедленно исполнить это… Святополк же окаянный стал думать: „Вот убил я Бориса. Как бы убить Глеба?“ И, замыслив Каиново дело, послал, обманывая, гонца к Глебу, говоря так: „Приезжай сюда поскорее, отец тебя зовет: сильно он болен“. Глеб тотчас же сел на коня и отправился с малою дружиною, потому что был послушлив отцу. И когда пришел он на Волгу, то в поле споткнулся конь его на рытвине, и повредил Глеб себе немного ногу. И пришел в Смоленск, и отошел от Смоленска недалеко, и стал на Смядыне на корабле. В это же время пришла от Предславы[32] весть к Ярославу о смерти отца, и послал Ярослав сказать Глебу: „Не ходи: отец у тебя умер, а брат твой убит Святополком“. Услыхав это, Глеб громко возопил со слезами, плачась по отце, но еще больше по брате, и стал молиться со слезами, говоря так: „Увы мне, Господи! Лучше было бы мне умереть с братом, нежели жить на свете этом… Если доходят молитвы твои к Богу, то помолись обо мне, чтобы и я принял ту же мученическую кончину. Лучше бы было мне умереть с тобою, чем жить на этом полном лжи свете“… И когда он так молился со слезами, внезапно пришли посланные Святополком погубить Глеба. И неожиданно захватили посланные корабль Глебов, и обнажили оружие. Отроки же Глебовы пали духом. Окаянный же Горясер, один из посланных, велел тотчас же зарезать Глеба. Повар же Глеба, именем Торчин, вынув нож, зарезал Глеба, как безвинного ягненка»[33].

Еще один сын Владимира, Святослав, бежал к венграм, желая укрыться от гибели. Но его и там настигли подосланные старшим братом убийцы.

Помимо летописи, до наших дней дошел иной, весьма путаный скандинавский источник — «Эймундова сага»[34]. Многое рассказано в ней совершенно иначе. Например, к запретному плоду братоубийства первым устремляется здесь сам Ярослав, а образы Святополка и польского правителя Болеслава сливаются в один. На первый взгляд сага дает прекрасный материал для тотального пересмотра летописной версии событий, но… какая цена ее свидетельствам, если ее записали через 200–300 лет после свершения дел, о коих она повествует?

Ярослав, человек самостоятельный, отважный и гневливый, и мысли не допускал о бегстве. У него под рукой ходила варяжская дружина, нанятая против отца. Буйные варяги дрались с новгородцами, творили насилие, а потом и сами недосчитались товарищей, легших под мечами вольнолюбивых горожан. В отместку Ярослав истребил «лучших мужей» новгородских…