Александр Чудаков. - Ложится мгла на старые ступени Страница 16

Отец вышел на кухню и, пока искал что-то в шкафчике, эту политпятиминутку услышал.

- И давно ты умеешь читать, Антоша?

Этого я не помнил, мне казалось, что я умел читать всегда.

- И считать умеешь?

Дед выучил Антона и счету, сложению-вычитанию в пределах сотни; таблицу умножения он показывал, играя “в пальцы”, и Антон, тоже между прочим, ее запомнил.

- Тасенька, - позвал отец, - иди сюда, посмотришь на результаты по системе Ушинского.

Но мама не удивилась, она знала, что Антон уже читает “Из пушки на Луну” Жюля Верна.

- Что будем делать? - сказал отец. - В первом классе станут только алфавит мусолить полгода! Надо отдавать сразу во второй.

- Да он, наверное, писать не умеет, - сказала мама.

- Умею.

- Покажи.

Антон подошел к печке-голландке и, вынув из кармана мел (там держать его бабка не разрешала, но Антон надеялся, что мама этого не знает), написал на ее блестящей черной жести: “наши войска преодолевая”.

- А в тетрадке ты можешь?

Антон смутился. Тетрадки у него не было. Писали они с дедом всегда мелом на той же голландке. Мама дала карандаш. Карандашом Антон только рисовал (его надо было экономить) - на старых таблицах по метеорологии, где в конце страницы всегда было много чистого места. Он очень старался, но получилось плохо.

- С чистописанием слабовато, - сказала мама. - А мел в карман не запихивай, положи.

Было решено, что Антон идет осенью этого года во второй класс, а дед начинает немедля, после дня рождения Антона, с 11 февраля заниматься с ним науками не на топчане, а как полагается, за столом, и не когда захочется, а каждый день; чистописание будет контролировать мама как бывшая учительница начальной школы.

Они стали заниматься. За столом все же почти не сидели - дед считал, что усвоение гораздо успешнее происходит не за партой.

- Кюнце погубил не одно поколение, - говорил он в спорах на эту тему с мамой (позже Антон узнал, что этот Кюнце - изобретатель парт с ячейками для чернильниц и откидными крышками, которые с грохотом Антон открывал девять лет; такие парты он увидел потом в чеховской гимназии в Таганроге). Мама не соглашалась, потому что без парты и правильного держания ручки, конец которой смотрел бы точно в плечо, нельзя было выработать хороший почерк. Ее учили чистописанию еще старые гимназические учителя; такого идеального почерка Антон не видел больше никогда.

Бабка рассказывала, что когда она приносила деду завтрак (в трех салфетках: шерстяной и льняной - чтоб не остыл, и белой накрахмаленной, сверху), то нельзя было понять, перерыв или урок - во время занятий у деда сидели кто где хотел - на подоконниках, на полу, некоторые при решении задач предпочитали бродить по классу, как на популярной картине передвижника Богданова-Бельского “Устный счет”. Недавно Антон прочел в журнале “Америка” статью о новейшей методике преподавания в младших классах - со снимками. Все было точь-в-точь как у деда и на картине передвижника, только у деда не было ковров и толстых разноцветных полиформных пуфиков, разбросанных у американцев по всему интерьеру - видимо, в них особенно проявлялось новейшее слово современной педагогики.

Басни Крылова всегда разыгрывались в лицах: Волк - в волчьей шубе, Ягненок - в вывороченной овчинной.

Географию и естествознание изучали не в классе - это Антон хорошо помнил по своим прогулкам с дедом, во время которых тот учил определять высоту дерева, а когда задирали головы, пользуясь случаем, рассказывал, на какой высоте стоят облака перистые (cirrus) и на какой - перисто-кучевые (cirro-cumulus), чем оперенье малиновки отличается от оперенья иволги, какие и где у них гнезда, учил распознавать их голоса, кстати сообщая, что кукушка кукует, не раскрывая клюва. Рассказывал, как исландцы добывают гагачий пух. Этот пух - подстилка в гнезде гаги. Они ее вынимают, заодно забирают и яйца. Птица опять устилает своим пухом гнездо и снова несет яйца. Все забирают во второй раз - из десятка гнезд можно собрать до полутора фунтов пуха. Но в третий раз уже не берут - за это дед исландцев очень хвалил, Антон не понимал, почему. В доколумбовой Америке не было пчел - их завезли европейские поселенцы; слона нельзя было застрелить из ненарезного ружья - только из винтовки, с ее изобретеньем для гигантов настали плохие времена; число особей мушек во всяком их рое над озером Виктория превышает число людей на земном шаре, а таких роев там сотни; яйцо страуса можно разбить только каким-нибудь орудием, но это делают, как ни странно, не обезьяны, а грифы, которые берут в когти камень и бросают с высоты на это яйцо; из страусиного яйца можно сделать омлет на дюжину едоков (очень хотелось отведать), и странно, что не додумались этих птиц разводить (их разводят, дед, их разводят в Америке на фермах, и в середине 90-х годов страусов там было уже 10 миллионов); удар перепончатой двупалой ноги страуса так силен, что может убить льва, и львы это знают. Про львов интересных историй было много. Царь Дарий велел бросить пророка Даниила в ров с этими хищниками, но когда пришел утром, - Даниил был цел и невредим. “Бог замкнул пасти львам”, - объяснил Даниил. Дарий освободил пророка и велел почитать его Бога, а врагов его бросить в ров, где львы их и растерзали. У колибри сходство с пчелой не только в том, что она почти такая же по размеру. Она и питается нектаром. Впрочем, в Австралии есть целое семейство птиц, которые тоже высасывают нектар, они так и называются: медососы. Когда в этот приезд Антона Тамара стала хвастаться, что им провели водопровод и он засмотрелся на водяную воронку в раковине, дед сказал: “А ты знаешь, почему воронка в раковине вращается не по часовой стрелке, а против?” Антон не знал. “Магнитное поле Земли расположено иначе”. Тут же объяснил, почему стал плох чай: раньше с чайного куста собирали только три-четыре самых сочных и нежных верхних листика, а теперь обрывают чуть ли не весь куст, с грубыми и большими листьями, в которых много пустой клетчатки.

Для сообщения сведений дед пользовался всяким случаем - даже когда делал Антону замечанья.

- Опять! Слушай ухом, а не брюхом - ты не саранча.

Антон удивленно вскидывался.

- У нее органы слуха расположены на брюшке.

Дед постоянно пополнял в сознании Антона - как бы сейчас сказали - Книгу рекордов Гиннесса в природе, рассказывая про все самое-самое: самый быстрый зверь, развивающий скорость 90 верст в час - гепард (ему, как и борзой, гибкий позвоночник позволяет выбрасывать задние ноги далеко вперед); самый сильный звук в истории - взрыв в 1883 году вулкана с замечательным именем Кракатау, звук этот был слышен за пять тысяч километров; самая эластичная кожа - у гиппопотамов, несмотря на ее толщину в два сантиметра, во времена работорговли из нее делали кнуты; самая совершенная вентиляция убежищ из всех животных и насекомых - у термитов: когда масаи выжигают траву и вокруг бушует пламя, температура внутри термитника не повышается ни на градус.