Владислав Корякин - Семь экспедиций на Шпицберген Страница 16

Меня, повидавшего к этому времени немало, привлекали не столько пейзажи Ню-Олесунна, сколько сам Ню-Олесунн. С этими местами связаны многие выдающиеся события в истории человеческого проникновения в Арктику. Отсюда в 1925 году Р. Амундсен пытался па самолетах добраться до Северного полюса, но неудачно. Успех пришел в следующем году, тогда руководимая Амундсеном экспедиция на дирижабле «Норвегия» совершила первый перелет через Северный полюс, как говорится, одним махом пересекла Ледовитый океан до берегов Аляски.

Мне часто доводилось встречать в литературе имя Амундсена с характеристикой — путешественник, но ведь это не совсем так. Амундсен, кроме того,— ученый, сыгравший важную роль во внедрении аэрометодов в практику полярных исследований. Да и само стремление к достижению полюса, неважно какого — Южного или Северного, — разве не есть стремление исследователя? Конечно, та «гонка к полюсу», которая происходила несколько десятилетий назад, нередко подогревалась честолюбием. Но, на мой взгляд, важны в конце концов результаты и приобретенный при их достижении опыт преодоления препятствий, на которые полярная природа никогда не скупилась.

О пребывании Амундсена в Ню-Олесунне напоминают двухэтажный домик, где он останавливался — теперь рядом с домиком стоит бюст знаменитого полярного исследователя, причальная мачта его дирижабля, деревянный ангар — правда, развалившийся — и монумент из глыбы песчаника...

А рядом еще один памятник, напоминающий с первого взгляда некую решетку в стиле модерн. И лишь привыкнув, уясняешь его ясный и такой трагический смысл — восемь крестов по числу погибших на дирижабле «Италия» в 1928 году смыкаются своими перекладинами, объединенные общей судьбой. Куски цветного мрамора с названиями итальянских провинций, последний привет далекой родины на могильном холме, под которым никто не лежит — место их гибели в Ледовитом океане неизвестно. Победа и поражение, смерть и торжество жизни сошлись здесь на краю земли, всего в одиннадцати градусах от Северного полюса.

Погода по-прежнему нас не балует... В ожидании того дня, когда она к нам смилостивится, решили познакомиться с французскими учеными, которых возглавлял человек, известный в научном мире — геоморфолог и палеогеограф Ж. Корбель. В отличие от нас французы предпочли сосредоточить свои усилия на сравнительно небольшом долинном ледничке. Утыканный огромным количеством абляционных реек, он напоминал теперь ощетинившегося ежа. Впечатление усиливали провода, протянувшиеся по льду к многочисленным датчикам. Это был пример углубленного изучения природного процесса, и все-таки на леднике, вовсе не типичном для Шпицбергена: похожий можно было найти поближе к Парижу, в окрестностях Монблана. Разные цели, разные решения, хотя результаты будут представлять несомненный интерес для обеих экспедиций. Для нас это прежде всего лишняя контрольная точка в поисках пространственных закономерностей. Пожалуй, наши научные интересы близко совпали только с интересами Анри Жоффрэ, поскольку он один и изучал в полной мере ледниковые процессы, да еще Л. С. Троицкий встретил коллегу в лице самого Жана Корбеля, однако в выводах оба специалиста по палеогляциологии разошлись — один стремился накрыть вюрмским ледниковым щитом и Шпицберген, и соседние архипелаги, а другой был явным противником столь радикальных взглядов. Строго говоря, шпицбергенская экспедиция Национального исследовательского центра Франции не гляциологическая, а комплексная: в ней работали представители различных дисциплин — от почвоведов до морских геологов.

Контакты с французскими учеными были, несомненно, интересными, полезными, но, пожалуй, существенно не отразились на целях и методах обеих экспедиций. Однако в будущем сотрудничество дало свои плоды, причем не только в виде обмена литературой и полевой информацией.

Судя по книге участника французской экспедиции профессора Ш. П. Пеги, сходное мнение о наших контактах сложилось и у французских ученых. Приятно было наблюдать взаимную доброжелательность. Как не вспомнить: «Если бы парни всей Земли...»

В Арктике человеческие качества проявляются отчетливее. Год назад англичане из Кембриджа столь же дружественно принимали нас после неприятных приключений на леднике Норденшельда. На этот раз настала наша очередь. На своем крохотном мотоботе «Салторелла» они пришли в Ню-Олесунн в таком виде, что посланцев гордого Альбиона можно было выжимать вместе с анораками[11], а дробь, которую выбивали их зубы, было слышно уже на подходе. Наш командир без промедления распорядился: «Обсушить, согреть, накормить...»

Конечно, было бы лучше, если бы контакты с зарубежными коллегами происходили на «фоне» наших научных успехов, но их-то, к сожалению, как раз и не было. Я «привязал» окрестные леднички, Троицкий честно посетил все окрестные морены, но все это был лишь попутный материал, добытый не на «главном направлении». А погоды (и вертолетов) все не было и не было. Постепенно Ню-Олесунн со слоняющимися заросшими фигурами разных наций в полевой робе осточертел. Правда, выпадали и веселые моменты.

...Из беседы Ж. Корбеля с туристкой-англичанкой:

— Когда мы плыли через канал...

— ...Ла-Манш, мадам...

— А потом возвращались через Дуврский пролив...

— Па-де-Кале, мадам...

«Как бы тщательно ни была организована полярная экспедиция, ей неизменно сопутствуют всевозможные неожиданности», — похоже, что американец Р. Э. Бэрд (кстати, первый достигший полюса самолетом именно отсюда, из Ню-Олесунна) сказал это про нас.

Наше терпение кончилось, и 7 июля мы с Троицким, сгибаясь под огромными рюкзаками, оставили Ню-Олесунн и в очень скверную погоду ушли в хижину на южном берегу полуострова Брёггер. Наутро погода исправилась, и мы уже стали собираться в маршрут, когда услышали сначала вкрадчивый, но с каждой минутой нараставший отдаленный гул моторов. Вертолеты! Чуть в стороне они перемахнули хребет и исчезли за его гребнем. Мы знали (договорились загодя), что они должны вернуться за нами, но когда? Если начнется заброска ребят на Хольтедаль — очевидно, нескоро. Если этого не будет — довольно быстро.

Вертолеты за нами явились через полчаса. Причина: полеты на плато Хольтедаля невозможны, оно закрыто облачной пленкой. Хоть тресни!.. Мы с Троицким возвращаемся в Баренцбург, остальным по-прежнему придется ждать погоды в Ню-Олесунне. Оценив наше терпение, вертолетчики клянутся выбросить нас подальше первым же попутным рейсом. Так оно и получилось, но накануне пришла радостная весть — наши на плато! Мы снова стали действующей экспедицией!