Андрей Каменский - Роберт Оуэн. Его жизнь и общественная деятельность Страница 16

“Нельзя предложить его исключительно юристам: они по необходимости привыкли выставлять неправое – правым, запутывать и то и другое в сети крючкотворства и придавать законный вид несправедливости”.

“Ни политическим вождям или их приверженцам: они запутаны в интригах партий, которые затемняют их рассудок и часто заставляют приносить в жертву своим мнимым личным выгодам истинное благосостояние общества и свое собственное благо”.

“Ни так называемым героям и завоевателям или их сторонникам: вследствие направления, данного их умам, они привыкли смотреть на причинение человечеству страданий и на совершение завоеваний как на славный долг, стоящий почти выше всякой награды”.

“Тем не менее, можно предложить его нашим проповедникам и защитникам разных религиозных систем, потому что многие из них заняты деятельным распространением мечтательных мнений, расстраивающих умственные силы человека и увековечивающих его бедствия”.

“Нет, эти принципы и обусловливаемые ими практические системы должны быть подвергнуты беспристрастному и терпеливому исследованию тех лиц всех классов и званий в обществе, которые сознают до некоторой степени существующие заблуждения и чувствуют густой умственный мрак, окружающий их; которые горячо желают найти истину и следовать за ней, куда бы она их ни привела; которые сознают неразрывную связь между личным и общим, между частным и общественным благом”.

Последний очерк Роберта Оуэна посвящен обсуждению общих государственных мер, могущих способствовать поднятию нравственного уровня и материального благосостояния населения.

Он находит, что “причина тех великих и тяжких зол, на которые все жалуются, – невежество, происходящее от заблуждений, переданных нашему поколению предшествующими, и главным образом от величайшего их заблуждения, от того взгляда, будто личности сами образуют свой характер. …Пока мы не перестанем внушать юным умам этого несообразного и самого нелепого из всех человеческих понятий, у нас не будет никакого основания, на котором мы могли бы развить в человеке искреннюю любовь и широкое милосердие к своим ближним”.

“Правительство должно ввести единообразную национальную систему воспитания и обучения бедных и невежественных классов и в основание ее положить дух мира и разумности. Не должно быть и речи об исключении даже одного ребенка в государстве. …Практическое осуществление ее должно приучить людей думать о своих ближних и поступать с ними так, как они желали бы, чтобы эти ближние думали о них и поступали с ними…”

Уверенный в своей точке зрения, Оуэн относился критически к разным системам обучения, вводившимся тогда в Англии Беллем и Ланкастером и представляющим, по его мнению, только улучшенные методы обучения, но не имеющим никакого значения в воспитании ребенка.

“Сущность народного воспитания и образования состоит в том, чтобы привить юношеству такие мысли и чувства, которые содействовали бы будущему счастью как отдельных личностей, так и всего общества. …Всякий поймет, что по системам Ланкастера и Белля можно выучить детей читать, писать, считать и шить, но что в то же время они могут приобрести самые скверные наклонности и остаться неразумными на всю жизнь. Чтение и письмо – не более как орудия для сообщения знаний, как истинных, так и ложных; они не могут доставить детям большой пользы, если их не научат управлять этими орудиями. Никто не спорит, что метод обучения чрезвычайно важен, но не следует смешивать метод с самим преподаванием: худший метод может быть применен к лучшему ученью, и наоборот… Ребенок, получающий удовлетворительные объяснения окружающих его предметов, приучаемый здраво рассуждать и безошибочно отличать общие истины от лжи, – этот ребенок, не зная ни буквы, ни цифры, будет гораздо лучше образован, чем дети, приучившиеся принимать все на веру, мыслительные способности которых парализованы или расстроены тем, что в высшей степени ошибочно называется учением… Войдите в одну из наших школ, называемых народными, и попросите учителя показать вам знания детей;он вызовет их и задаст им такие теологические вопросы, на которые человек, обладающий огромной эрудицией, не в состоянии дать разумного ответа, – дети же отвечают не задумываясь (что им задолбили прежде), потому что в этой насмешке над учением требуется только одна память”. “Таким образом, ученик, способность рассуждать и мыслительные способности которого пришли в совершенный упадок, – если только у него осталась память для удержания бессвязных нелепостей, сделается тем, что называют первым учеником в классе, и три четверти времени, назначенного для приобретения полезных знаний, губится на расслабление умственных сил детей”.

Роберт Оуэн также скептически относился к плану народного образования, предложенному тогда членом парламента Витбредом.

“Если бы Витбред, – говорит он, – не был воспитан на обманчивых, лишенных всякого разумного основания теориях, мешающих приобрести обширное практическое знание человеческой природы, то он не предоставил бы воспитания бедных исключительному заведованию англиканского духовенства, настоящие интересы которого совершенно противоположны этой мере”.

“При том воспитании, которое теперь получают эти лица, они не могут иметь достаточных практических сведений, необходимых для успешного руководства воспитанием других. …Если бы была сделана попытка привести в исполнение план Витбреда, то произошел бы всеобщий хаос в государстве”.

“Государство, – говорит он далее, – обладающее лучшей национальной системой воспитания, будет управляться лучше остальных… В настоящее время в государстве нет личностей, которые были бы в состоянии давать подрастающему поколению образование, способное содействовать общей пользе и счастью…”

“Должность педагога – самая важная во всем государстве…”

Реформу воспитания, в основание которой должны быть положены развитые им принципы образования человеческого характера, Роберт Оуэн считает краеугольным камнем всех дальнейших преобразований, направленных к улучшению материального и нравственного быта трудящегося большинства.

“Когда будет сделано это существенное дело, – говорит он, – тогда другим делом должна быть отмена многих законов, вытекающих из ложных учений, существующих теперь в полной силе и увлекающих население ко всякого рода преступлениям. Эти законы как бы рассчитаны на то, чтобы вызывать известный ряд преступлений”.

“Всякий размышляющий о сущности общественных доходов и способный вполне обсудить дело знает, что доходы имеют только один законный источник, знает, что они вытекают прямо или косвенно из человеческого труда… В настоящее время (ввиду пополнения доходов) законом поощряется производство и потребление спиртных напитков; число питейных домов увеличивается, и никто не думает о том, сколько они порождают преступлений, болезней и как содействуют развитию нищеты”.