Алексей Трешников - Руал Амундсен Страница 16

На этой стеле, воздвигнутой Умберто Нобиле в 1969 году в заполярном Тромсё, высечено и имя Руала Амундсена.

Здесь Амундсен отдыхал и принимал своих друзей.

Норвежцы не забыли своего героя и заботливо охраняют его дом на берегу Буинефьорда.

Крепко сжав кулаки, неотрывно глядя в море, стоит бронзовый Амундсеи на одной из площадей Тромсё.

Но прошли торжества, отгремели овации и салюты, засохли цветы; наступили будни. Триумфальный полет, как всегда, принес Амундсену не только славу, но и крупные долги. И снова нужно было зарабатывать деньги лекциями, книгами, статьями.

В буржуазном мире славе нередко сопутствуют зависть, клевета, инсинуации. Мелкие недоразумения между людьми, неизбежные в большой и сложной экспедиции, порой возводятся в абсолют и становятся пищей для сенсационных измышлений, порочащих известных людей. Так случилось и на этот раз. Вскоре после завершения полета в разных газетах появились статьи, в которых говорилось о том, что на борту «Норге» во время полета между норвежцами и итальянцами все время происходили стычки. Это измышление со всей категоричностью опроверг сам Амундсен в книге-отчете о полете, опубликованной вскоре после возвращения домой. Вог что он писал по этому поводу:

«Наш полет возможно было совершить только при величайшем дружелюбии, и мы заверяем вралей из заграничной сенсационной прессы, что более спокойного и мирного места, чем «Норге» во время полета, никогда не существовало. Да будет нам позволено заявить здесь без околичностей и самым категорическим образом, что за время всего полета мы ни разу не слышали ни одного невежливого слова, не видели ни одной кривой физиономии. Да и каким образом можно было выбрать на ссоры время? Один этот вопрос кажется нам вполне достаточным, чтобы повергнуть в прах все злостные измышления такого рода» («Первый полет над Северным Ледовитым океаном», стр. 267).

Появились многочисленные статьи, ставящие под сомнение руководящую роль Амундсена при перелете. В них говорилось, что Амундсен и Элсуорт были не более чем пассажирами и наблюдателями, что Нобиле не только создал дирижабль, но и умело провел его не только из Рима к Шпицбергену, но и через Атлантический бассейн. До Амундсена доходили слухи, что Умберто Нобиле в Италии встречают как покорителя Северного полюса, что на него сыплются награды, что ему пожалован генеральский чин. Даже некоторые норвежские газеты вслед за итальянскими стали славословить Нобиле, умаляя заслуги Амундсена.

Амундсен был человеком замкнутым и самолюбивым. Клевета, намеки и прямые нападки в прессе сделали его излишне подозрительным и раздражительным. Трудное финансовое положение заставляло его следить за тем, чтобы описания экспедиции не уплывали из его рук. А потом, он уже был избалован славой и ему было обидно, что его ставят позади неопытного в полярных делах человека. Амундсен начал вспоминать отдельные штрихи поведения Нобиле во время перелета, которым тогда он не придал значения и которые теперь казались ему весьма характерными для Нобиле.

Эволюция отношения Амундсена к Нобиле хорошо прослеживается при сравнении книг, написанных им с интервалом в год. В своей книге-отчете он щедро расточает Нобиле похвалы. Так, например, характеризуя участников полета, он пишет:

«В капитаны корабля нам удалось заполучить самого подходящего для этой цели человека — полковника Умберто Нобиле, конструктора и строителя «Норге». Кроме того, он за время существования воздушного корабля совершил на нем целый ряд удачных полетов. Мы поздравили друг друга с удачей, когда Нобиле дал нам согласие, и единодушно признали, что более подходящего человека нельзя было найти. С первой же минуты своего назначения Нобиле с головой ушел в дело. Если упоминать о тех или иных его изумительных достоинствах, то, как нам кажется, добросовестность в подготовке к нашему полету должна стоять в списке номером первым» (Там же, стр. 262).

Или вот еще восторженные слова в адрес Нобиле, по поводу приземления дирижабля на Аляске:

«Он был проведен блестяще, и мы в знак уважения обнажаем головы перед капитаном корабля за то спокойствие и красоту, с которыми все было выполнено».

И лишь в одном месте, в конце отчета, где Амундсен описывает прибытие состава экспедиции в Сиэттл, пробегает тень раздражения. Сходя с парохода, Амундсен увидел Нобиле и двух его спутников в блестящей военной форме, тогда как все остальные были в костюмах золотоискателей, которые удалось раздобыть на Аляске. А между тем перед отправлением на Шпицберген они договорились не брать в полет ничего лишнего. «Гнев охватил меня, когда я это увидел, но что пользы от того, что я рассердился! Полет был совершен, так что теперь к нему ничего нельзя было ни прибавить, ни убавить» (Там же, стр. 282).

И вот за короткое время Амундсен стал врагом Нобиле. Виной тому были газетные сплетни, нескончаемые денежные затруднения, расшатанная постоянным напряжением нервная система. Всего лишь через год, в книге «Моя жизнь», в главе VIII под названием «Трансполярный перелет на «Норге», он рисует поведение Нобиле в экспедиции только черными красками.

Чешский физик профессор Франтишек Бегоунек, хорошо-знавший и Амундсена, и Нобиле, считает выпады Амундсена против Нобиле несправедливыми. Во время подготовки полета Бегоунек находился в Кингсбее, где занимался исследованиями атмосферного электричества. Кстати, он отдал на «Норге» свой единственный прибор для научных наблюдений— фотоскоп. Амундсен пригласил его участвовать в полете, но в последний момент выяснилось, что для него не осталось места в гондоле дирижабля.

Через два года он принял участие в экспедиции Нобиле на дирижабле «Италия», закончившейся катастрофой. Об этой экспедиции он написал книгу «Трагедия в Ледовитом океане» (изданную на русском языке в 1962 году издательством «Иностранная литература»). В своей книге он говорит, что, отзываясь о Нобиле самым резким образом, Амундсен был неправ. «Это оттолкнуло от Амундсена многих почитателей, в том числе и на его родине, в Норвегии».

Да, вероятно, Амундсен не был объективен в оценке Нобиле. Но понять его можно. Всю свою жизнь он посвятил одному стремлению — быть первым в неизведанных и самых трудных местах. Когда стало известно, что Нобиле готовит собственную экспедицию в Арктику на новом дирижабле, это вызвало новый прилив популярности молодого воздухоплавателя. Заслуги его в предшествующем полете преувеличивались, а заслуги Амундсена и его соотечественников сводились на нет. В вакханалии клеветы и измышлений буржуазной прессы трудно было отделить, что говорил сам Нобиле, а что было гипертрофировано или просто выдумано досужими репортерами.