Мария Дмитриенко - Веласкес Страница 16

Задремавший дорогой Веласкес внезапно проснулся от сильного пьянящего запаха. Когда он открыл глаза, то с трудом поверил, что это не сон: повозка стояла среди долины, представлявшей собой сплошной розарий. Крупные, всевозможных цветов и оттенков розы плотной фантастической стеной заполнили горную долину. Хуан принес и положил перед доном Диего целую охапку этого благоухающего великолепия. Художник смотрел на цветы и не мог отвести взгляда. Розы всегда нравились ему, недаром в своих последующих картинах он будет отдавать им предпочтение перед другими цветами.

— До Кордовы осталось не больше трех миль, сеньор, — сообщил Веласкесу возница. — Там мы сможем отдохнуть и сменить лошадей.

Дон Диего кивнул, занятый своими мыслями. Карета вновь понеслась.

Кордова — столица самой блестящей эпохи мавританского владычества. Она раскинулась среди огромного поля, окруженная зубчатыми стенами и башнями с плоской кровлей. Мавры не пожалели для нее ни труда, ни средств, ни вдохновения. Кордова не осталась неблагодарной. Она дала миру знаменитого физика Ибн-Баджжа, ученого раввина Моисея Маймонида, энциклопедиста Ибн-Рошда (Аверроэса). Там родился отвоевавший родину у арабов Гонзальво Хернандес — отважный военачальник, там вырос Хуан де Мена, которого современники прозвали испанским Данте, там родились и жили писатель Гонгора, поэт и художник Пабло де Саспедес.

Благословенна кордовская земля, которую арабы называли соперницей рая. У самого подножия Кордовы протекает Гуад-эль-Кебир. Великая река — так называли ее мавры.

Карета, миновав белые домики, дворики с тонкими мавританскими колоннами из разноцветного мрамора, остановилась на заезжем дворе. С глубоким поклоном встретил высокого гостя хозяин заведения. К услугам приезжих были густой тенистый сад обширного дома и прохладный уют комнат. Но гость не пожелал отдыхать, он не чувствовал усталости за эти два дня пути. Ему хотелось поскорее пройтись улицами города, посмотреть поближе на башни с ажурными мраморными галереями, на сквозные стены из арок, покрытых арабесками, напоминающими хитросплетенные кружева.

Стояла весна, и Кордова была похожа на букет цветов, пестрый, пахучий. Такой город мог создать только народ с тонкой поэтической душой, думал дон Диего.

В немом оцепенении застыли путники у стены величественной Кордуанской мечети. Арабы начали строить свою мечеть в VIII веке. Здесь везде царствовали колонны, их число внутри превышало 900. Время и люди разрушали храм, разбирали колонны, сложенные из яшмы, порфира и мрамора. Но по-прежнему гордо стояла мечеть. Внутри на стенах блестели изречения из корана, буквы были выложены золочеными кристаллами.

В таверне, где они остановились, маэстро и его слугу ждала пара оседланных лошадей. Нужно было еще засветло успеть добраться до феерического мавританского города, расположенного в пяти милях вверх по Гвадалквивиру. Древняя легенда связывала его строительство с именем халифа Аль-Мансура, приказавшего соорудить замок в честь женщины необыкновенной красоты.

Всадники дали коням шпоры, и прекрасные быстроногие животные перешли на могучий и порывистый галоп. Издавна славилась Кордова заводами своих лошадей. Их шеи гнулись крутой дугой, длинная грива повисала, словно крупный шелк, густой прямой хвост касался земли. Красоту их движений можно было сравнить лишь с птичьим полетом.

Всю дорогу к легендарному городу путники пронеслись вскачь. Веласкес любил быструю езду, когда навстречу всаднику летел порывистый ветер, рвал полы плаща, норовил сорвать шляпу и, злясь, присвистывал за ушами.

Дворец поразил их не меньше, чем мечеть. Прекрасный Альказар с его 4300 колоннами был красив тою непреходящей красотой, перед которой бессильно время. Вдоль всего сада бежали ручейки. В некоторых местах они, натолкнувшись на препятствие, стекали по наново проложенному руслу, чтобы потом большими каплями падать в прекрасные чаши, точенные из мрамора. Ручьи носили поэтическое название «слезы мавра».

Пора было возвращаться. Прощай, дворец, прощай и ты, Кордова, некогда славившаяся своим университетом, библиотеками, банями, товарами и культурой, а теперь живущая лишь прошлым величием. Прощай, путь еще далек.

Каждый день путешествия приносил что-то новое. Постепенно дорога стала подыматься все выше, изменился и облик земли. Далеко позади осталась милая сердцу Андалузия. Путники въезжали на землю Кастилии. Совсем исчезли кусты олеандров, сплошные заросли маслин и сады. Кастилия представляла собою довольно унылую картину. Волнистая пустыня казалась густо засеянной крупными камнями серого и почти синего цвета. Вдали виднелись сосновые рощи. Песчаная почва вся поросла кактусами и травою. Местность казалась заброшенной. Над нею гулял ветер со скалистой Гвадаррамы. Восходящее солнце окрасило все в печальный желтый цвет. Даже стада тонкорунных овец издали казались желтоватыми кочками. Среди такой вот Кастилии, пустынной и однообразной, среди скал и редких лесов вырос, возмужал, выработался тип испанского характера. Он чем-то был похож на природу этой страны — внешне спокойный, медлительный, внутри раскаленный и упругий.

Карета въехала в Толедо — мать испанских городов. Стояла теплая весенняя ночь. На темно-синем небе словно застыла ясноликая луна. Город казался громадным утесом, вынырнувшим из земли. Гулко прогремел под копытами лошадей мост д'Алькантара, переброшенный через черные глубины Тахо. Вдоль тесных улиц тянулись высокие дома с остроконечными башнями. Мостовая под колесами гремела, иногда издавая звенящий лязг, похожий на звон оружия.

Многострадальной была земля Кастилии. С избытком политая кровью, она не сделалась от того плодородней. Немые громады ее соборов были похожи на взметнувшиеся ввысь каменные руки, страстно и неудержимо молящие небо. Немыми оставались небеса. Но люди упорно посылали ввысь готические шпили, стремясь постичь тайну молчавших небес «Далеко ли еще до небесных чертогов?» — спрашивали у высоких соборов люди. Остроглавые великаны оставались безмолвными. Что можно ответить тем, ждущим внизу с такою надеждою и так долго?

Множество легенд хранит испанская земля. Живут они и в древнем императорском Толедо. Рассказывают, что ночами здесь на улицах можно встретить готского короля Вамбу, с головы до ног закованного в звонкий металл. Он проезжает улицами города и о чем-то громко вздыхает. Не о былой ли славе Испании?

Здесь, в пантеоне прошлого, все так значительно, что порой кажется, из-за угла явится окруженный свитою Сид Кампеадор в боевых доспехах. Баярду Испании даже в легенде положено жить в таком городе, как Толедо.