Бхагван Раджниш - Я — врата. Биография (Избранные беседы, том VI) Страница 16

Этот период был не особенно значителен для занятий Раджнеша и его образования. Скорее он был более важен необычайной интенсивностью поиска вечного. Это было наиболее критическое время его жизни. Он был окружен сомнениями и ощущениями тревожащей ненадежности и пустоты. Ситуация становилась все более обостренной, потому что никто не руководил им, никто не следил за ним — он был без Мастера, он был один на пути.

Как было сказано ранее, Раджнеш не мог допустить ничего, не подвергнув предварительно сомнению. Особенно это касалось чьих-либо утверждений о существовании Бога, если эти люди не сталкивались с этим лицом к лицу, если не пережили этого лично. Он вопрошал обо всем, он отвергал все, включая и такие просветленные личности, как Кришна, Махавира, Будда, Иисус, и такие писания, как Веды, Упанишады, Библия и Коран. Таким образом, то, что он сейчас реализовал эти источники, не означает, что они помогли ему — его поиск в то время был абсолютно личным поиском. Из слов Бхагавана:

«В любой маленькой вещице было только сомнение, сомнение и ничего, кроме сомнения. Вопросы оставались без какого-либо ответа. В некотором смысле я был похож на сумасшедшего. Какое-то время я боялся сам себя. Я мог стать полностью безумным. Я не мог спать ночью.

Днями и ночами… вопросы кружились вокруг меня… Я был далеко в море, так сказать, без какой-либо лодки или берега. Любые лодки были там, я мог сесть в них или отринуть их. Здесь было много лодок и много моряков, но я… не хотел ступить ни в одну из них. Я чувствовал, что лучше тонуть самому по себе… чем шагнуть в какую-либо из лодок. Или жизнь должна была вынести меня, или я должен был утонуть, я чувствовал, что я должен был принять это погружение.

Я находился в высшей степени помрачения сознания. Как будто я падал в глубокий и темный колодец. Мне много раз снилось, что я падаю и падаю, лечу все глубже внутрь бездонного колодца. И много раз я… пробуждался ото сна весь в поту, в испарине, потому что падение было бесконечным, ни земли, ни места, где могли бы отдохнуть мои ноги… передо мной не было ясного пути. Вокруг была темнота. Каждый мой шаг был в полной темноте — бесцельный и сомнительный. Я был полон напряжения, чувства ненадежности и опасности».

И нельзя было убежать, и не было ни одной отдушины. Он знал очень хорошо, что столкнулся с критическим временем своей жизни: при малейшем порыве бессознательного или потере терпения, или нехватке мужества он мог стать неистовым сумасшедшим. Опять же ситуацию привело к такой критической точке отсутствие Мастера. Он искал его долго и тяжело, но не мог никого найти. «Очень трудно найти Мастера, — признается он, — исключительно трудно найти существо, которое стало несуществом, редко можно найти присутствие, которое есть почти отсутствие, редко можно найти человека, который есть просто дверь к божеству, открытая дверь к божеству, которая не будет вам мешать, через которую вы сможете пройти. Это очень трудно… Да, иногда это происходит, и личность может работать без Мастера, но такое путешествие очень опасно».

Эта тревожно-интенсивная и меняющаяся ситуация продолжалась целый год. Она привела Раджнеша к очень трудному состоянию ума. Бхагаван описывает, через что он прошел за этот период:

«В течение почти целого года было невозможно понять, что происходит. Даже остаться живым было очень трудно, потому полностью исчез аппетит. Шел день за днем, а я не чувствовал ни жажды, ни голода Я должен был заставлять себя есть, заставлять себя пить Тела как бы не существовало, и я должен был причинить себе боль для того, чтобы почувствовать, что остаюсь в теле. Я стучал головой о стену, чтобы почувствовать, здесь ли еще моя голова или нет. Только когда это причиняло боль, я начинал немного чувствовать свое тело.

Каждое утро и каждый вечер я пробегал от пяти до восьми миль. Люди думали, что я сошел с ума: почему он бегает так много? Шестнадцать миль в день! А я это делал как раз для того, чтобы почувствовать себя — не потерять контакт с самим собой… Я не мог ни с кем говорить, потому что все стало таким непоследовательным, что даже сформулировать одно предложение стало трудным. В середине предложения я забывал то, о чем говорил: на полпути я забывал, куда иду. И возвращался назад…

Я заперся в своей комнате. Я сделал это для того, чтобы не общаться, чтобы ничего не говорить, потому что сказать что-либо было равносильно тому, чтобы сказать, что я сумасшедший.

Это продолжалось целый год. Я просто лежал на полу, смотрел в потолок и считал от одного до ста и обратно, от ста до одного. Способность считать была тем немногим, что у меня еще осталось. Опять и опять я забывался. Повторное обретение фокуса заняло у меня один год, только после этого года я нашел перспективу.

Не было никого, кто мог бы поддержать меня, не было никого, кто мог бы сказать, куда я иду и что происходит, — фактически каждый был против… мои учителя, мои друзья, мои доброжелатели».

В течение этого необыкновенно трудного времени Кранти проявляла большую заботу о Раджнеше и относилась ко всем его нуждам с любовью и пониманием. Раджнеш часто жаловался на жестокие головные боли, причинявшие Кранти большое беспокойство. Она и ее брат Арвинд очень хотели сделать что-нибудь, найти какое-нибудь лекарство против головных болей, но Раджнеш попросил их не беспокоиться, так как не было ничего, что могло бы помочь ему.

Отец Бхагавана тоже часто вспоминал его головные боли. Однажды боль стала такой жестокой, что Кранти и Арвинд срочно сообщили в Гадарвару, и в Джабалпур примчался Дада. Он думал, что головные боли были вызваны тем, что Раджнеш много читал. Дада вспомнил, как еще в Гадарваре Раджнеш прикладывал обезболивающий бальзам ко лбу и продолжал читать. Мама Бхагавана тоже вспомнила ранний случай, когда Раджнеш однажды так мучился от сильной головной боли, что даже кровь пошла носом. Она очень тогда испугалась, но, к счастью, вскоре кровотечение остановилось. Но нам кажется, что головные боли этих ранних лет учебы в колледже не связаны с его привычкой подолгу читать. Скорее они были вызваны психическим состоянием Раджнеша, в котором он тогда находился.

Видя его физическое и психическое состояние, семья начала подозревать, что предсказание астролога о смерти Раджнеша в двадцать один год может оказаться верным. Они стали водить его от одного доктора к другому. Один только Раджнеш знал, что все эти неимоверные усилия были напрасными. Он утверждал, что ему незачем идти к врачу, так как в данном случае медицина не приведет ни к чему хорошему. Бхагаван описывает один замечательный визит к врачу: