Ольга Круглова - Япония по контракту Страница 17

— О, она только выглядит тихоней! — и хохотнул, должно быть, намекая на её развратную манеру знакомиться с мужчинами на улице.

И, о ужас! — Кумэда согласно кивнул. Сильно нервничая, Хидэо положил на стол перед Кумэдой листок. Она узнала своё имя. Ниже стоял год её рождения, название института… Наверняка там было и слово "бабушка". Хидэо, указывая пальцем на листок, стал рассказывать её биографию. Время от времени Кумэда задавал ему вопросы строгим тоном, и Хидэо бросался отвечать. Они говорили по-японски, не обращая на неё ни малейшего внимания. Словно её и не было в комнате.

Вечером на автобусной остановке она опять встретила Кумэду.

— Приходится ездить на автобусе пока моя машина в ремонте.

Сегодня он не кокетничал, не шутил. Какие шутки с профессором собственного факультета? С бабушкой…

Устали стрекозы

Носиться в безумной пляске…

Ущербный месяц.

Кикаку

Утреннее солнце тёплыми квадратами лежало на светлом полу её кабинета. Весенний ветер из открытого окна весело ворошил разложенные на столе бумаги. Она писала план совместной работы с Хидэо. Их исследования шли близко. Почти рядом. Теперь вместе они смогут горы свернуть! Она собрала бумаги, вышла в коридор.

— Прекрасная погода! Я очень рад, что Вы наслаждаетесь жизнью в Японии! — улыбнулся Хидэо, встречая её на пороге своего кабинета. — Да, да, конечно, мы поговорим о Вашей работе… — Хидэо почему-то называл их совместную деятельность "Ваша работа". — Но сегодня я очень занят. И завтра. — Он взял ежедневник, полистал густо исписанные страницы. — Вот здесь у меня будет окно. Через месяц. — Она решила, что ослышалась — целый месяц ей предлагали слоняться без дела? — Да, да, о Вашей работе мы поговорим через месяц. А пока… — Хидэо замялся. — Я хотел Вас попросить не называть меня по имени. О, конечно, когда мы одни, Вы можете звать меня, как прежде. Но на людях лучше зовите "сэнсэй". У нас так принято. "Сэнсэй" — это учитель, наставник. Так зовут нас ученики. И друг друга мы, преподаватели, называем "сэнсэй". Иногда добавляем фамилию, но чаще просто употребляем слово "сэнсэй". — Хидэо говорил быстро, обильно, словно пытался заглушить неловкость потоком слов. — Вас тоже все будут называть "сэнсэй". А теперь извините, я должен идти! Я очень, очень занят!

Хидэо глянул на часы и стал быстро переобуваться. По лаборатории он ходил в кожаных сандалиях, а не в пластмассовых шлёпанцах, как державшийся японского стиля профессор Сато. Хидэо был профессором западного стиля. Так он сам себя называл. В лаборатории он носил западного образца летние сандалии и не снимал носки. А на двери его кабинета висела табличка с именем Кобаяси, написанным по-английски. Прочие сэнсэи писали свои имена иероглифами. Хидэо переобулся в чёрные блестящие ботинки и вышел из кабинета. В коридоре на секунду замешкался, подошёл к висящему на стене рядом с дверью сооружению, похожему на корабельный компас. Стрелку компаса можно было повернуть ручкой, направив в один из восьми секторов с надписями: факультет, деканат, Токио, дом, заграница…

— Здесь перечислены возможные места моего пребывания. Это очень удобно для людей, которые нуждаются во мне.

Хидэо поставил стрелку на сектор "зал заседаний" и умчался куда-то, оставив её размышлять о том, что здешняя жизнь полна сюрпризов. Вчера её знакомили со знакомым Кумэдой, а сегодня перед ней предстал незнакомый Хидэо. Его звали сэнсэй, и у него не было времени поговорить о работе, которая должна была бы интересовать его не меньше, чем её. Или больше — ведь это он пригласил её, его страна платила ей деньги…

Конечно, она могла начать работать самостоятельно. Но поглощённый церемониями знакомства Хидэо забыл показать ей лабораторию, где ей собственно и предстояло трудиться. Самое главное забыл! Или не считал это самым главным? Она решила получить от Хидэо хотя бы минимальную информацию о работе. Но в лаборатории сэнсэй почти не появлялся. Утром он стремительно проскакивал в свой кабинет, усаживался за компьютер и что-то печатал, а в десять убегал. Пока она выговаривала "Доброе утро!", он успевал добежать до конца коридора. А его "я занят!" долетало до неё уже с лестничной клетки. Неловко было приставать со своими пустяшными вопросами к человеку, непрерывно занятому какими-то важными делами. Но какими? Он убегал каждый день. И возвращался поздно. Где он пропадал? Она решила поговорить с Шимадой. Он, ассистент профессора, по-нашему доцент, второй человек в лаборатории после Хидэо должен был знать всё.

В пустоте длинного коридора гулко бился кашель. Значит, Шимада на месте. Он обрадовался её приходу.

— Хорошо, что Вы будете работать в нашей лаборатории! Вы поможете мне не забыть английский язык!

Шимада рассказывал, что недавно вернулся из Америки, где прожил год. Он был доволен, что Япония переняла обычай западных университетов раз в семь лет отпускать преподавателей на стажировку за рубеж ради повышения квалификации и вообще, вентиляции мозгов. Шимада находил это полезным для головы. И для кошелька — родной университет весь год продолжал платить ему зарплату и заграничный приплачивал тоже.

— На лишние деньги я смог купить автомобиль, Ниссан новой модели, — признался Шимада.

Ему явно хотелось поболтать, он так привык в Америке. И теперь нуждался в ней, как в мостике, который даст ему возможность плавно перейти из американской жизни в японскую. И ей был нужен кто-то, чтобы помочь войти в японскую жизнь. Они с Шимадой смотрели друг на друга с явной симпатией. Ободрённая, она решила познакомиться поближе.

— Вас, кажется, зовут Сатору…

После вечеринки знакомства Хидэо вручил каждому список всех сотрудников лаборатории и студентов. Там были фамилии и имена, написанные по-английски и по-японски, и номера домашних телефонов.

— Сатору? — брови Шимады удивлённо подпрыгнули, явно не одобряя такую фамильярность.

— Извините! — поспешно отступила она. — Извините Шимада-сан!

— Мы называем друг друга по фамилиям. У нас так принято, — уточнил Шимада, успокаиваясь.

Произнести её имя Шимада даже не пытался, то ли боясь ошибиться, то ли избегая лишних трудов. Он называл её просто сэнсэй.

— Сэнсэй Кобаяси ушёл на собрание. — Шимада охотно объяснял ей японскую жизнь.

— Ну что же, собрания случаются в любой стране. Сегодня собрание. А вчера?

— Вчера тоже было собрание. И позавчера. Собрания у нас каждый день. С утра до вечера, часов по десять. Профессора вечно сидят на собраниях.