Тамара де Лемпицка - Татьяна де Ронэ Страница 17

Сюда никогда не проникают лучи солнца, здесь разлиты удушающие ароматы, и ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Говорят, что хозяин дома не любит слишком яркого света. Конечно, думаешь ты, ведь в темноте его морщины не так бросаются в глаза.

Д’Аннунцио желает показать тебе драпированные шелковыми тканями комнаты, со множеством подушек на кроватях, что должно, видимо, вызвать мысли о страстных объятиях, и особенно одну комнату, пафосно именуемую «Ледой», – здесь над постелью висит изображение Леды и лебедя.

Этот Габриеле – интересный персонаж. Он носит монокль, на нем сшитые на заказ лакированные ботинки, на которых ты замечаешь узор в виде фаллоса. Ты слышала, что для его одежды отведена целая комната, что его ночные сорочки, кажущиеся целомудренными, в стратегическом месте оснащены отверстием. У него есть гроб, в котором он иногда спит после полудня. Он демонстрирует его тебе, провокационно улыбаясь.

Комната для любовных утех «Леда». При входе девиз: «Genio et voluptati» («Гениальности и удовольствию»)

Мэтр в своем имении

Его голос сладок, он почти шепчет и, говоря с тобой, подходит близко. Слишком близко. Кажется, ты оказалась в сумрачном некрополе, где избалованный старик, ищущий доказательств, что все еще способен нравиться, реализует любые свои желания и фантазии.

Но мысль написать портрет человека, столь значимого для эпохи, не дает тебе покоя. Он совершенно тебе не нравится, но тебя завораживает его аура, его жизнь.

«Габриеле д’Аннунцио кисти Тамары де Лемпицка» – звучит отлично. Ты уже видишь эту картину. Шедевр. Благодаря ему ты станешь еще более известной.

Ты привыкла, что мужчины хотят заняться с тобой любовью. В конце концов, этот старик тоже все поймет. И будет смирно позировать. Как и все остальные.

Ты так считаешь.

* * *

Прошло несколько месяцев, и ты как будто случайно едешь во Флоренцию. И что же? Красивым, уверенным почерком, по-французски, с забавными ошибками, ты пишешь письмо тому, кого называешь «дорогим мэтром и другом». Ты «надеешься и желаешь» этого. И даешь без обиняков понять, что хотела бы вновь его увидеть. Ответ «мэтра» не заставил себя ждать. Он тоже будет рад встрече с тобой. Он посылает за тобой на вокзал машину.

Тебя принимают, как королеву, – цветами, музыкой, подношениями. Д’Аннунцио надел свою самую красивую военную форму и стоит по стойке смирно.

Ночью он ворвался в спальню «Леда», как изголодавшийся по крови вампир. В шелковом халате на голое тело. Ты его отталкиваешь. Он оскорблен. На следующее утро он предлагает тебе кокаин. Ты отказываешься.

Слишком обильные трапезы в любое время дня и ночи. Бессонница. Отсутствие солнечного света. У тебя кружится голова. Тебе все более не по себе в этом странном доме. Прислуга косо на тебя смотрит. Особенно неприятна экономка по имени Аэлиз. По всей видимости, ты не подчиняешься приказам мэтра. А так здесь не принято. Никто не говорит «нет» Габриеле д’Аннунцио. Никто. Он живет в окружении клики обожающих его женщин, все они – его любовницы, его почитательницы. За глаза тебя называют «эта полячка».

Портрет? Позабыт. Ты все же предприняла жалкую попытку – встала перед ним, взяла в руку кисть, приготовилась, а он поднялся и обнял тебя, чтобы сорвать поцелуй. Ты снова его отталкиваешь. Сухо сообщаешь, что не желаешь забеременеть или подхватить сифилис.

Мэтр теряет терпение. Ты тоже. Ты уходишь по-английски: не предупредив, среди ночи, – берешь чемодан и отправляешься в один из отелей Гардоне.

Письмо Тамары, адресованное Габриеле д’Аннунцио. 1926

Два письма Габриеле д’Аннунцио, адресованные Тамаре и… перехваченные Тадеушем

Потом уезжаешь в Канны, чувствуя себя виноватой. Как теперь написать его портрет? Ведь ты все испортила? Ты пишешь ему неловкое письмо с извинениями, что «не умеешь облекать мысль в слова, не умеешь писать».

Мэтр отвечает, что его это «мучит», что «непонимание все не заканчивается». В другом письме, отправленном тебе в гостиницу «Карлтон» в Канны, он признается с обычным для него красноречием: «Я написал Вам слишком длинное письмо, но такое поразительное и красивое, что оставил его себе как воспоминание об этой не предназначающейся для посторонних глаз трагедии».

И в конце добавляет: «Леда в нетерпении».

Он не отступает, посылает тебе одно письмо за другим. «Хочу. Жду Вас».

Он пишет тебе в Париж. Пишет на адрес матери.

Ты снова едешь в Италию, отчасти поддавшись его убеждениям, отчасти желая испытать судьбу.

Десять дней дождит. Все как и прежде, никто не уступает.

Пока ты не окажешься в постели мэтра, тебе не написать его портрет.

В этой битве двух эго победителей нет. Как нет и побежденных.

Ты разочарованно покидаешь виллу.

Но когда в начале 1927 года ты приезжаешь домой, в Париж, разворачивается настоящая драма. Пылкие письма мэтра попадают в руки Тадеуша.

Хотя ты говоришь ему, что между вами ничего не было, он не хочет тебе верить.

Для него это оказывается последней каплей. Твой муж устраивает тебе скандал, обвиняет в изменах, в том, что ты спишь со своими итальянскими любовниками. Он так больше не может. Кизетта присутствует при этой безобразной, полной боли и крика сцене.

В конце концов д’Аннунцио присылает тебе поэму и тяжелое кольцо из чистого серебра с огромным топазом. Ты будешь носить его всю жизнь.

Ты больше никогда не увидишься с Габриеле д’Аннунцио.

* * *

Это начало конца твоего брака. Но ты ничего не хочешь слышать. Ты все еще веришь в лучшее. Ты убеждена, что Тадеуш никуда от тебя не денется.

Ты даже начинаешь писать его портрет. Он позирует, неловко присев, в длинном серо-зеленом пальто, с белым шарфом, в руке у него цилиндр.

Твой муж по-прежнему красив, но теперь на его лице читаются грусть и страдание. Его темные волосы, которые ты так часто гладила, напомажены. Он смотрит на тебя с гневом – его глаза покраснели, в них поблескивает скрытая неприязнь, тонкие губы искажает странная улыбка, почти гримаса.

Он похож на сумрачного и таинственного персонажа, сошедшего со страниц какого-нибудь романа сестер Бронте. Мрачную атмосферу подчеркивают серые хмурые тона. В этом портрете твоего мужа нет никакой радости, легкости. Он держится очень скованно, напряженно, почти агрессивно. Он красив,