Грег Кинг - Первая мировая. Убийство, развязавшее войну Страница 17

Такие публичные оскорбления не остались в Вене незамеченными. Слухи утверждали, что Франц Фердинанд будет скоро исключен из престолонаследования, а популярные газеты говорили, что он едва цеплялся за жизнь. Все это, настаивал он, делалось для того, чтобы «похоронить его заживо». Франц Фердинанд жаловался графине Норе Фуггер: «Вы должны понять, что в этой жалкой и унизительной ситуации, в которой я оказался как наследник престола, находящийся, так сказать, на оплачиваемом отпуске, я не хочу показываться в Вене и чего-то там добиваться. Кажется невероятным, что Голуховский и его последователи, считающие, что действуют ради какого-то высшего блага, оскорбляют меня, отдаляют меня и просто убивают меня морально». Он не обвинял слабохарактерного Отто, но вымещал свой гнев на стоящих за ним чиновниках. «Я больше не берусь в расчет и просто игнорируюсь. Если бы они хотя бы спросили меня, как я отнесусь к тому, что обязанности, которые я не могу выполнять из-за своей болезни, будут возложены на моего брата Отто, — я бы так не расстраивался. Но все решается за моей спиной и так, словно бы я уже умер».

Вопреки ожиданиям и даже надеждам, Франц Фердинанд поправлялся. Болезнь все больше отступала, худоба проходила, грудь стала широкой и мускулистой, лицо перестало быть бледным и вытянутым. Когда эрцгерцог посетил Лондон в 1897 г., на шестидесятилетний юбилей королевы Виктории, герцогиня Эдинбургская отмечала, что «он превратился в упитанного, здорового человека». В марте 1898 г. венские газеты сообщили, что Франц Фердинанд по просьбе императора приступил к исполнению ряда государственных обязанностей и что ему было разрешено использовать великолепный дворец Бельведер в Вене, а его личный штат также переселился в новую резиденцию.

Несмотря на произошедшие изменения, Франц Фердинанд так и не получил титул наследного принца. Всем было понятно, что он будет наследовать престол, но казалось, что Франц Иосиф просто не хотел предоставить племяннику титул, который когда-то принадлежал Рудольфу. Когда Франц Фердинанд заводил речь о будущем, Франц Иосиф всегда останавливал его. Император ненавидел неприятные ситуации и относился без особой симпатии к своему племяннику, чувствуя себя достаточно неловко, когда заходила речь о необходимости обсудить его будущую роль. «Я также, как и вы, — признавался он Францу Фердинанду, — уже давно чувствую необходимость обсудить с вами все вопросы, которые вы поднимаете в своем письме, и многое другое. Я воздерживался от этого, так как вы нездоровы, и это может повредить вашему здоровью, так как наш разговор будет серьезным и не во всем слишком приятным; надеюсь, однако, что это поможет убедить вас, что я хочу только того, что будет лучшим для вас самого, хотя я всегда должен иметь в виду мой долг перед монархией и ответственность за благосостояние нашей семьи».

Император мог бы воспользоваться поддержкой своего племянника. 1898 г. стал свидетелем не только пятидесятой годовщины нахождения Франца Иосифа на троне, но и, как это часто бывало в последние годы правления Габсбургов, катастрофической трагедии. 10 сентября во время прогулки императрицы Елизаветы по берегу Женевского озера итальянский анархист ударом ножа прервал ее затворническую жизнь. «Никто никогда не узнает, — воскликнул Франц Иосиф в отчаянии, — как сильно я ее любил!» Отношения Франца Фердинанда и его тети всегда были очень теплыми и омрачались только частыми отлучками ее из Австрии. Ее поддержка оказывала сдерживающее влияние на императора, и, несомненно, ее смерть также сыграла роковую роль в последующие бурные годы.

Франц Фердинанд, как и его дядя, уже привык к случавшимся трагедиям. Потеряв мать, отца, любимого кузена и понимавшую его тетю, теперь он отдалился и от Отто. Во время своей болезни он узнал, что его младший брат представлял его состояние еще более плохим и издевался над ним на публике. Это знание наполнило его «большой горечью». Временами он казался всеми брошенным на произвол судьбы. Эрцгерцог также представлял для всех загадку. Не обладая изысканными манерами императора или шармом своего брата-красавца, он казался людям серьезным и странно отчужденным от всего человеком. Никто полностью не понимал эрцгерцога. Приятные любезности сочетались у него с внезапными вспышками эмоций, и он не мог скрыть своего презрения к тем, кого считал дураками или подхалимами. Болезнь и лечение укротили его гнев. Во время болезни он был списан и отодвинут на второй план и против него плелись заговоры, что сделало Франца Фердинанда постоянно подозрительным. «Вначале вам кажется, что каждый человек — это ангел, — объяснял он одному человеку, — но потом вы приобретаете печальное понимание обратного. Я же теперь подозреваю в каждом, с кем встречаюсь, подлеца. Со временем он сможет доказать мне, что я могу быть о нем лучшего мнения».

Слухи становились все более дикими. Некоторые люди подозревали эрцгерцога в том, что он, как и его покойный двоюродный брат Рудольф, был противником консервативной политики императора; в то же время многие были убеждены в том, что Франц Фердинанд являлся недалеким реакционером. Этот загадочный эрцгерцог словно бы вызывал и страх, и надежду в своих будущих подданных. Но он был настолько таинственным, что никто не мог утверждать, что знал о нем правду. Единственное, что представлялось людям несомненным, это то, что эрцгерцог был жестким человеком, словно бы напрочь лишенным всех обычных человеческих эмоций. Но вскоре это убеждение было разрушено. Общественность с изумлением узнала, что их эрцгерцог на самом деле, по-видимому, сентиментален, а роком ему было суждено оказаться в центре романа, потрясшего самые основы монархии Габсбургов.

Глава III

РОМАН

«Пусть другие воюют, — было неофициальным девизом империи, — счастливая Австрия празднует свадьбы!» К ужасу императорской семьи, Франц Фердинанд демонстративно избегал брака. Его сестра Маргарита София уже пятнадцать лет как была замужем за Альбрехтом, герцогом Вюртембергским, даже Отто имел жену и двух сыновей. Но в 1899 г. тридцатипятилетний наследник престола был по-прежнему одинок.

«С именем эрцгерцога всегда связывалась определенная романтика, — утверждает летописец середины века, — в связи с его сопротивлением всем попыткам его родственников и членов австрийского правительства женить его на какой-нибудь принцессе». Некоторые слухи ошибочно утверждали, что он был влюблен во вдову Рудольфа Стефанию; говорили еще, что из попыток некрасивой принцессы Матильды Саксонской сделать его своим мужем ничего не вышло. Усилия, предпринятые прекрасной принцессой Еленой Орлеанской, дочерью графа Парижского, оказались более результативными. «Если ему доводилось видеть принцессу Елену Орлеанскую, ее физические и моральные качества не могли не волновать его сердце», — утверждал один дипломат. Но Франц Фердинанд оставался непоколебимым.