Юрий Безелянский - Знаменитые писатели Запада. 55 портретов Страница 17

Итак, искрящийся каскад красноречия, блеск и фейерверк ума: отточенные фразы, афоризмы, парадоксы, блестящие сравнения, тонкие наблюдения, необычные метафоры, остроумные эскапады. И венчает все это дендизм, поднятый Уайльдом на недосягаемую высоту; внешность, прическа, одежда, аксессуары — все продумано и все вызывает неоднозначную реакцию, так как выбивается из общего ряда, обжигает новизной.

«Тщательно подобранная бутоньерка эффективнее чистоты и невинности», — изрекает Уайльд. «Красиво завязанный галстук — первый в жизни серьезный шаг», — наставляет он учеников, а у него всегда были ученики. Он учил их, как носить жилеты, подбирать цветы и, самое главное, поклоняться красоте. «Апостол эстетизма» — таково было в английском обществе официальное звание Оскара Уайльда, так величали его газеты, именно это пристрастие писателя вышучивали юмористы.

Красота и наслаждение — вот чему он поклонялся. Вот что было для него божеством «Живите! — декларировал он в „Портрете Дориана Грея“. — Живите той чудесной жизнью, что скрыта в нас. Ничего не упускайте, вечно ищите все новых ощущений! Ничего не бойтесь! Новый гедонизм — вот что нужно нашему поколению».

Он и сам пытался именно так построить свою жизнь. «Я рожден для антиномий. Я — один из тех, кто создан для исключений, а не для правил», — высказывался он позднее, подводя итоги прошедших лет. «Раньше в моем сердце всегда была весна — без конца и без края. Моя натура была родственна радости. Я наполнял свою жизнь наслаждением до краев, как наполняют чашу с вином до самого края, — писал он в пространном письме лорду Альфонсу Дугласу из Редингской тюрьмы в январе — марте 1897 года. — Теперь я смотрю на жизнь совсем с другой стороны, и подчас мне невероятно трудно далее представить себе, что такое счастье…»

Но это писал Уайльд, когда, как говорится, грянул гром, а до того он был весь счастье и весь весна. Как тут не вспомнить нашего Бальмонта:

Я весь — весна, когда пою,Я — светлый бог, когда целую!

Свое упоение жизнью, свой гедонизм Оскар Уайльд сочетал — надо отдать ему должное — с упорным трудом: писал он много, азартно, без передышки, совершенствуя свой стиль в различных жанрах. И не вымучивал тексты, как многие сочинители, а создавал их легко, играючи, опьяняясь от высоты полета собственной фантазии.

Своими романом «Портрет Дориана Грея», пьесами «Веер леди Уиндермир», «Идеальный муж», «Как важно быть серьезным», «Саломея», сказками, рассказами, статьями Уайльд добился признания в обществе как блестящий литератор. Пьесы его шли с успехом на сцене, романами зачитывались, уайльдовские афоризмы и парадоксы были в ходу, как народные пословицы и поговорки. Он был на высоте положения и мог себе позволить на премьере «Веера леди Уиндермир», имевшей аншлаг, бросить аудитории: «Я так рад, леди и джентльмены, что вам понравилась моя пьеса. Мне кажется, что вы расцениваете ее достоинства столь же высоко, как я сам». В восторге публика «скушала» и этот эксцентричный пассаж Уайльда.

Уайльд — в моде, он овеян славой, а стало быть, при деньгах. Все это давало ему возможность вести почти роскошный образ жизни, устраивать приемы и кутежи, в которых он себя постоянно утверждал как острослов, мастер эпатажа и глашатай эстетизма.

Человек светский до мозга костей, Оскар Уайльд большую часть своей жизни провел в окружении друзей и поклонников, среди женщин и юношей. В какой-то степени он был «гуляка праздный», как и его отец, но только более утонченный и рафинированный. К женщинам он относился весьма своеобразно и считал, что «женщины никогда не бывают гениями. Это декоративный пол». Но если они настоящие личности, как, скажем, Сара Бернар, и красивы, как Элен Терри, то он готов воздать им должное.

Как ни странно, Оскар Уайльд был женат. Он женился на Констанции (Констанс) Ллойд. Многие считали, что сделал он это из-за денег. Маловероятно: в нем жил эстет, но не прагматик.

Свою будущую жену Констанс Мэри Ллойд (1857–1898) Уайльд встретил в Лондоне в 1881 году. Их обручение произошло в Дублине двумя годами позже. В январе 1884 года Уайльд пишет в письме американскому скульптору Уолдо Стори:

«Да, мой дорогой Уолдино, да! Изумительно, конечно, — это было необходимо… Итак, мы венчаемся в апреле, а затем едем в Париж и, может быть, в Рим… Будет ли приятен Рим в мае? Я хочу сказать, будете ли там ты с миссис Уолдо, папа римский, полотна Перуджино? Если да, мы приедем.

Ее зовут Констанс, и это юное, чрезвычайно серьезное и загадочное создание… само совершенство… она твердо знает, что я — величайший поэт, так что с литературой у нее все в порядке; кроме того, я объяснил ей, что ты — величайший скульптор, завершив тем самым ее художественное образование.

Мы, конечно, безумно влюблены. Почти все время после нашей помолвки мне пришлось разъезжать по провинциям, „цивилизуя“ их при помощи своих замечательных лекций, но мы дважды в день шлем друг другу телеграммы… я подаю мои послания с самым суровым лицом и стараюсь выглядеть так, как если бы слово „любовь“ означало зашифрованный приказ: „скупайте акции „Гранд Транкс“, а слово „любимая“ — „распродайте по номиналу“… Дорогой Уолдо, я совершенно счастлив и надеюсь, что ты и миссис Уолдо полюбите мою жену…“»

В другом письме Уайльд рисует портрет Констанс как настоящий поэт и поклонник красоты: «…я женюсь на юной красавице, этакой серьезной, изящной, маленькой Артемиде с глазами-фиалками, копною вьющихся каштановых волос, под тяжестью которой ее головка клонится, как цветок, и чудесными, словно точеными из слоновой кости, пальчиками, которые извлекают из рояля музыку столь нежную, что, заслушавшись, смолкают птицы…»

По всей вероятности, Оскар Уайльд любил свою жену, но, правда, не единственной любовью. Достаточно вспомнить одну все объясняющую фразу, вложенную в уста главного героя «Портрета»: «Поверхностными людьми я считаю как раз тех, кто любит только раз в жизни. Их так называемая верность, постоянство — лишь летаргия привычки или отсутствие воображения».

О, чего-чего, а воображения у Уайльда было более чем достаточно. Даже в избытке. И тут напрашивается еще одна цитата — из пьесы «Как важно быть серьезным» («легкомысленной комедии для серьезных людей» — так сам Уайльд определил ее жанр). Вот диалог между двумя героями:

Джек: Я люблю Гвендолен. Я и в город вернулся, чтобы сделать ей предложение.

Алджернон: Ты же говорил — чтобы развлечься… А ведь это дело.

Джек: В тебе нет ни капли романтики.

Алджернон: Не нахожу никакой романтики в предложении. Быть влюбленным — это действительно романтично. Но предложить руку и сердце? Предложение могут принять. Да и обычно и принимают. Тогда прощай очарование. Суть романтики в неопределенности. Если мне суждено жениться, я, конечно, постараюсь позабыть, что я женат.