Джим Корбетт - Храмовый тигр Страница 17

Судя по картам, до нужного места можно было добраться через Панванаулу по питхорагорской дороге и через Ламгару дабидхурской дорогой. Я выбрал последнюю и после второго завтрака, в хорошем настроении, несмотря на упоминание о завещании, отправился в путь в сопровождении одного слуги и четырех носильщиков, которые несли багаж. Мои люди и я уже проделали в тот день нелегкий четырнадцатимильный переход из Хаирны, но мы были молодыми, сильными, закаленными и могли пройти еще столько же до конца дня.

Всходила луна, когда мы добрались до маленького, стоявшего обособленно здания. Каракули на стенах и валявшиеся повсюду куски бумаги говорили о том, что оно использовалось под школу. Дверь школы оказалась запертой, и мы решили провести ночь во дворе. Это было совершенно безопасно, так как мы находились еще далеко от охотничьих владений людоеда. Небольшой двор примыкал к дороге; с трех сторон его огораживала стена высотой в два фута, с четвертой — здание школы.

В джунглях позади школы имелось достаточно топлива, и скоро мои люди разожгли костер в углу двора, а слуга занялся приготовлением обеда. Я прислонился спиной к запертой двери и закурил. Слуга положил баранью ногу на низкую стену, за которой была дорога, и отвернулся присмотреть за огнем. Вдруг над стеной, рядом с бараньей ногой, появилась голова леопарда. Я сидел неподвижно, как зачарованный, и наблюдал — леопард был прямо напротив меня: как только слуга отошел в сторону, леопард схватил мясо, прыгнул через дорогу и скрылся в джунглях. Мясо лежало на большом листе бумаги; услышав шуршание и решив, что какая-то собака схватила мясо, мой слуга с криком бросился вдогонку. Но затем, сообразив, что имеет дело не с собакой, а с леопардом, он круто повернулся и еще быстрее помчался обратно. На Востоке всех европейцев считают не совсем нормальными не только по той причине, что они расхаживают в самую жару, и, боюсь, мой добрый слуга, увидев, что я смеюсь, подумал тогда, что я ненормальный в еще большей степени, чем остальные люди моей расы, — уж очень удрученно он произнес:

— Ведь леопард ваш обед утащил и у меня нет ничего другого.

Однако, к его чести, он вскоре подал еду, которой я отдал должное, так же как, я уверен, голодный леопард — превосходной бараньей ноге.

Назавтра мы рано утром двинулись в путь, остановились в Ламгаре поесть, а к вечеру добрались до почтового бунгало в Доле, откуда начинались владения людоеда. На следующее утро, оставив своих людей в бунгало, я отправился собрать сведения о леопарде. Я обошел несколько деревень, внимательно разглядывая каждую тропинку в поисках следов леопарда, и поздним вечером вышел к одинокому хутору, представлявшему собой каменный дом с шиферной крышей, к которому примыкало несколько акров обработанной земли. Хутор со всех сторон обступали густые заросли кустарника. На тропинке, ведущей к дому, я обнаружил отпечатки лап леопарда-самца.

Когда я приблизился к дому, на узком балкончике появился человек. Он спустился по деревянным ступеням и направился мне навстречу. Это был молодой мужчина лет двадцати двух; по его лицу я видел; что у него большое горе. Оказалось, прошлой ночью, когда он и его жена спали на полу единственной комнаты, дверь которой оставалась открытой (стоял апрель, и было очень жарко), на балкон взобрался людоед, схватил женщину за горло и потащил прочь. Она приглушенно вскрикнула и схватилась рукой за мужа. Мгновенно сообразив, что произошло, молодой человек одной рукой поймал ее руку, другой уперся в дверной косяк, вырвал жену у леопарда и захлопнул дверь. Остаток ночи он и жена провели, дрожа от страха, в углу комнаты, прислушиваясь, как леопард пытается сорвать дверь. Из-за жары и духоты раны женщины начали гноиться, и к утру от страданий и страха она потеряла сознание.

Весь день молодой человек просидел возле жены; он боялся оставить ее одну — ведь леопард мог вернуться и утащить ее, да и сам он был так напуган, что не сумел заставить себя пройти джунглями милю до ближайшего соседа. День клонился к вечеру. Бедняге предстояла еще одна ужасная ночь, когда он увидел, как я направляюсь к его дому. Выслушав его рассказ, я перестал удивляться тому, что он со слезами на глазах выбежал мне навстречу.

Я оказался в затруднительном положении. До того времени я не обращался к правительству с ходатайством обеспечить людей в районах, где орудовал людоед, средствами первой помощи. Никаких медикаментов нельзя было найти ближе, чем в Алмора, а до Алмора — двадцать пять миль. Чтобы оказать женщине помощь, мне пришлось бы отправиться туда самому, а это означало бы обречь ее мужа на безумие: он уже вынес столько, сколько вообще может вынести человек, и еще одна ночь в этой комнате, куда снова мог попытаться проникнуть леопард, несомненно, окончилась бы для него сумасшедшим домом.

Жена молодого человека — ей было лет восемнадцать — лежала на спине, когда леопард схватил ее за горло. В тот момент, когда муж потянул ее к себе, леопард, чтобы удержать добычу, вонзил когти передней лапы ей в грудь. В результате на груди женщины оказались четыре глубокие раны. В душной маленькой комнате без окна, где гудел рой мух, раны на горле и груди женщины стали сильно гноиться, и надежды на то, что она выживет, — будет ей оказана медицинская помощь или нет — почти не оставалось. Поэтому я решил никуда не ходить и провести ночь с ними. От души надеюсь, что никому из читателей этого рассказа никогда не придется видеть и слышать страдания живого существа — человека или животного, который имел несчастье побывать в лапах у тигра или леопарда, и к тому же не располагать никакими средствами, кроме пули, чтобы облегчить или прекратить эти страдания.

Балкон тянулся вдоль дома, имел пятнадцать футов в длину, четыре в ширину и был огорожен с обоих концов, во двор от него вели ступеньки. Против ступенек находилась единственная в доме дверь, а под балконом хранились дрова.

Молодой человек просил меня остаться в комнате вместе с ним и его женой, но я отказался. Поэтому мы переложили дрова и освободили под балконом место, где я мог бы сесть, прислонясь спиной к стене. Приближалась ночь. Умывшись и выпив воды из ближайшего родника, я устроился в своем углу, а мужчине посоветовал пойти к жене и держать дверь комнаты открытой. Поднявшись на ступеньки, он сказал:

— Если леопард убьет вас, саиб, что мне тогда делать?

— Закрыть дверь и ждать утра, — ответил я.

Полнолуние кончилось две ночи назад. Теперь до восхода луны наступал короткий период темноты. Этот промежуток времени меня тревожил. Если леопард царапал дверь до рассвета, как утверждал молодой человек, значит, он далеко не ушел и, возможно, сейчас скрывается где-нибудь в кустах и наблюдает за мной. Прошло около получаса. Я сидел, напряженно вглядываясь в темноту, с нетерпением ожидая появления луны над холмами на востоке, когда тревожно завыл шакал. Он выл во всю силу своих легких, и его далеко было слышно. Шакал не умолкает до тех пор, пока не исчезает опасность. Когда леопард охотится или подбирается к припрятанной добыче, он двигается очень медленно. Значит, пройдет некоторое время, пока он — если это тот самый людоед — покроет разделяющее нас расстояние. Даже если луна еще не взойдет, все равно будет достаточно светло, чтобы стрелять. Моя тревога улеглась, и я вздохнул свободнее.