Н. Никитин - Преступный мир и его защитники Страница 17

Защитником с его стороны выступал присяжный поверенный Н. П. Карабчевский. Руководил судебным заседанием товарищ председателя господин Карчевский, и обвинение поддерживал товарищ прокурора господин Завадский.

Тяжелое, гнетущее впечатление производит рассказ обвиняемого о подробностях пережитой им семейной драмы.

Покойную Валентину он любил горячо, несмотря на то, что еще в девичестве она с кем-то «согрешила». Он желал забыть все ее прошлое, но поведение жены и после замужества было странное, и он догадывался об ее неверности. Наконец, ему открыто стали говорить о связи ее с дворником, и, оскорбленный, с поруганной любовью, он решил предоставить жене полную свободу. С этой целью он уехал из Петербурга к своему отцу, и тот открыл для него лавку на станции Любань, Николаевской железной дороги. Он стал торговать, но тоска по жене не давала ему покоя, и он начал упрашивать ее приехать к нему в Любань. Валентина первоначально наотрез отказалась от этого, но затем вдруг сама стала искать примирения с ним. Поддавшись ее уговорам, Кашин снова приехал в Петербург и сошелся с женой. На этот раз отношения их были уже далеко не те, как в первое время после свадьбы. Зная про связь жены с дворником, Кашин мучительно ревновал ее и стал сам просить дворника покончить его любовные отношения с Валентиной.

— Если она придет когда-нибудь к тебе, гони ее вон, — умолял муж.

— Что было, то прошло, — говорил на это дворник и обещал исполнить просьбу Кашина. Тем не менее он продолжал по-прежнему быть в тесных сношениях с «купчихой».

Накануне перед трагической развязкой этой драмы у Николая Кашина умер отец. Он был очень расстроен этим, отслужил панихиду и вернулся домой. Жена равнодушно отнеслась к постигшему его горю. Вечером, когда они сидели за столом, Валентина, бывшая уже в нетрезвом состоянии, начала зло издеваться над мужем. Он не обращал на ее слова внимания, и она с вызывающим видом встала и направилась в дворницкую.

Ночью, когда Кашины легли спать, муж обратился к жене с упреками относительно дворника.

— А тебе что за дело? Ходила к нему и буду ходить! — озлобленно возразила она.

— Помутилось у меня тогда в глазах, — сказал подсудимый взволнованным голосом. — Схватил я близко лежавший нож и ударил ее. Сколько раз ударил — не помню.

Свидетелей вызывалось свыше 20 человек, и большинство их показаний обрисовывали Валентину Кашину с непривлекательной стороны. Еще девушкой она вела нехорошую жизнь, пила водку, и поведение ее подавало повод ко многим пересудам. Будучи года на три постарше Николая Кашина, она познакомилась с ним, когда ему исполнилось 18 лет. Тихий, скромный купчик, отец которого имел в Петербурге большой торговый лабаз, не замедлил вскоре поддаться пагубному влиянию молодой, смазливой девушки. Узнав, что в доме старика Кашина служит в дворниках один из ее дальних родственников, бойкая Валентина, при его помощи, стала устраивать в дворницкой Кашина частые свидания с его сыном. На столе появлялись водка и пиво; молодая девушка пила не хуже любого мужчины, в отсутствие старика Кашина в дворницкой поднималась вакханалия, и мало-помалу молодой Кашин вступил в близкую связь с Валентиной. Через известный промежуток времени не замедлил появиться и «плод любви несчастной», и увлекшийся Кашин решил жениться на любимой девушке. Несмотря на то, что Валентина считалась богатой невестой, получив после смерти отца-торговца около 20 тысяч рублей, родители Николая Кашина решительно восстали против этого брака. О девушке ходили дурные слухи. Говорили, что она ведет распутный образ жизни, не сдерживаемая своей больной матерью, и еще до знакомства с Кашиным находилась с кем-то в связи. Однако молодого купчика ничто не могло остановить, и, невзирая на мольбы родителей, он против воли их женился на Валентине. Между тем из показания одного свидетеля видно, что невеста Кашина не стеснялась даже торжественности ожидавшего ее венчания и накануне своей свадьбы, по слухам, уходила к любовнику без ведома жениха.

Когда началась супружеская жизнь Кашиных, он понял, наконец, как жестоко обманулся в Валентине, ожидая найти в ней хорошую, любящую жену. Ревность с неудержимой силой заговорила в нем, начались обидные попреки, нередко доходило до крупных ссор, и, издеваясь над мужем, Валентина выгоняла его из квартиры. Кашин горько жаловался на неудавшуюся жизнь своим знакомым. Не стыдясь прислуги, покойная иногда в полночь впускала в свою комнату дворника, пользуясь отсутствием мужа.

О подсудимом Кашине свидетели отозвались с хорошей стороны, рисуя его скромным, дельным человеком.

В числе свидетелей опрашивали также и Ладугина — героя грязного романа покойной Валентины. Это — обычный тип петербургского подручного дворника, с грубым лицом и плутоватыми глазами. На все задаваемые ему вопросы он апатично отвечал: «Не ведаю… не помню», отрицая связь с убитой Кашиной.

После обвинительной речи товарища прокурора слово было предоставлено защите.

Метко охарактеризовав действующих лиц разыгравшейся семейной драмы, присяжный поверенный Н. П. Карабчевский произнес блестящую горячую речь в защиту подсудимого.

— Дело было сделано. Дело кровавое. Дело, требовавшее не только физической силы, но и огромного подъема душевного, — сказал, между прочим, защитник. — Кашин сам стоял перед ним бессильный и жалкий, точно перед созданием чьего-то могучего духа, чуждого ему самому. По отзыву всех, знавших его, он — натура пассивная, мягкая, дряблая, почти безвольная… Он всегда и всем уступал. Жена его била по щекам, когда хотела. Как же это случилось? Он и сам не понимает, ничего сообразить даже не может. Проследим его отношения к жене, — может быть, сообразим за него мы.

Семнадцатилетним юношей он впервые обратил внимание на свою будущую подругу жизни, на Валентину Павловну Чеснокову. В районе Сытного рынка, на глазах его обывателей и торговцев, разыгрался весь его любовный роман, завершившийся столь печальной драмой.

Отец его, старозаветный лабазник Сытного рынка, вел жизнь строгую, аккуратную. Сына своего, первенца, он очень любил и с четырнадцати лет, дав лишь первоначальное образование, приставил к делу. Дело было нелегкое и невеселое. С раннего утра до самого вечера толочься в лабазе, таскать мешки и не выходить из мучной пыли. Зимою мерзнуть, летом не знать ни воздуха, ни развлечения. Праздники только и есть что первые дни Рождества и Пасхи, — даже и по воскресеньям велась торговля. И вот на этом фоне механического однообразия, как раз в пору первого пробуждения юношеской возмужалости, мелькает вдруг что-то очень яркое, заманчивое, почти загадочное: Валентина Павловна Чеснокова! Что-то вроде очаровательного видения, предлагаемого самим демоном-искусителем. Она тоже из района Сытного рынка, — дом, богатый дом Чесноковых тут же, но как это непохоже на то, что он видит всегда у себя дома. Там строгий, хотя и любящий отец, богобоязненная мать, сестры, краснеющие от одного взгляда на мужчин. Его самого берегут, как красную девушку, одного никуда не отпускают. Девица же Чеснокова (из той же, как и он, среды) — сама бравада, сама смелость, сама эмансипация! Такая уж ей счастливая доля выпала… Отца у нее нет, мать слабая и нерешительная женщина, предающаяся пьянству, старший брат — какой-то «дипломат», умывший руки и ни в чем ей не препятствующий.