Фрэнсис Берти - За кулисами Антанты (Дневник британского посла в Париже) Страница 17

26 июля. Британский офицер, возвращающийся домой с Дарданелл, говорит, что мы сможем форсировать их в сентябре месяце, если нам удастся приостановить провоз оружия и т. д. в Турцию через Румынию и Болгарию.

Мне передают, что большое количество оружия и снаряжения прибыло в Россию. Однако, если не считать германского сообщения сполна ложным, то оказывается, что русские потеряли и продолжают терять огромные количества запасов во время отступления под давлением германских армий. Французы не верят в возможность русского наступления через несколько месяцев, и они также угнетены и разочарованы медленными успехами под Дарданеллами. Я не могу поверить, чтобы Америка стала воевать против кого-либо. Вильсон будет писать высоко-моральные ноты, одинаково неприятные для Германии и для Англии; однако, он должен быть в хороших отношениях с гражданами, заинтересованными в хлопке, и если бы мы объявили хлопок абсолютной контрабандой, мы нанесли бы ущерб интересам хлопководов, и Вильсон смог бы отплатить нам приостановкой вывоза оружия и снаряжения – под предлогом, что они нужны Америке для собственного употребления. Мы не можем установить действительной блокады Германии из-за германского подводного флота, а американцы утверждают, что поскольку продолжаются торговые отношения между Скандинавией и Германией, фактически блокада Германии не существует, и что мы не имели права препятствовать торговле между двумя или несколькими нейтральными государствами, т.-е. между Америкой, Норвегией, Данией и Швецией, даже в том случае, если товары, выгруженные в одном из этих нейтральных государств предназначены к отправке в Германию. Правда заключается в том, что Америка ведет превосходную торговлю одной частью товаров и сокращенную – другой, и она хочет вести превосходную торговлю всеми товарами так, чтобы одна отрасль торговли не имела преимущества за счет другой: она хочет иметь свой пирог и кушать его спокойно. Быть-может, нам следует сделать какие-нибудь приготовления для скупки части будущего урожая хлопка; затруднения заключались бы в установлении количества и цен, так как потребление хлопка, за исключением военного, уменьшается во всех странах, ведущих войну. Взять ли нам хлопок в размере нормального потребления Германии и Австрии или весь американский излишек? Они говорят много вздора по поводу свободы морей; между тем, во время войны между Северными и Южными Штатами, Север объявил южный хлопок контрабандой. Была объявлена блокада побережья на протяжении около 3000 миль. Недовольство нами, господствующее в части Французской публики, о котором сообщают некоторые люди, и которое распространяется сплетниками, преимущественно женщинами и бездельниками-мужчинами, не обосновано; но здесь считают, что мы могли бы занимать большую часть фронта во Фландрии, что мы делаем хорошие торговые дела, тогда как у французов дела идут плохо: козел отпущения – превосходное животное и оно особенно излюблено французами.

28 июля. Сегодня днем я видел поляка, только что прибывшего из Варшавы, где все еще господствует уверенность в военном отношении, по вместе с тем растет негодование и разочарование из-за невыполнения русским правительством обещаний, содержащихся в воззвании великого князя Николая, а также злоба по поводу нашествия на страну целой орды попов, которые пичкают поляков-католиков русским православием. Он сообщил, что последние перемены в составе русского правительства, а именно отставка министров – юстиции, внутренних дел и обер-прокурора святейшего синода может привести к кой-каким хорошим результатам, так как они заменены либералами.

29 июля. Грей и Делькассе, думается мне, должны начать понимать, что я не слишком ошибался относительно Сазонова: он опасен и упрям, у него нет остроты, и он крайне близорук; если Грей и Делькассе не возьмут его за уши и не встряхнут его, то он всех нас вовлечет в серьезные затруднения.

30 июля. Эдмонд де-Ротшильд рассказал мне вчера, что евреи в России подвергаются страшным мучениям: двести пятьдесят еврейских местечек разрушено, и пятьсот тысяч евреев скитаются бездомно. Он очень угнетен вообще и не уверен даже в окончательной победе. Он считает, что немецкая организация слишком превосходит плохую организацию у нас; он опасается, что Россия, несмотря на обязательства, принятые ею 5 сентября, заключит сепаратный мир с Германией.

34 июля. Сегодня утром здесь был по пути из Афин в Лондон дипломатический курьер Гиндлип. Он говорит, что король, его жена-немка и весь антураж, равно как военный штаб, настроены германофильски. Греки в бешенстве по поводу нашего вмешательства в их выгодную контрабандную торговлю с Турцией через Болгарию.

С балканскими государствами дело обстоит по-прежнему: «Прошу меня избавить». Нет ничего удивительного, что они ожидают возобновления русского наступления, а когда это будет?

Несмотря на поражения, русские остаются заносчивыми и обнаруживают упрямство и величайшую близорукость. Здесь нет признаков ослабления решимости итти до конца с немцами; французы надеются на пашу выдержку как в политическом, так и в военном отношении, но мы должны не ослаблять блокады.

Глава тринадцатая

Август 1915 года.

4 августа. «Petit Journal» возвращается к вопросу об участии Японии в военных действиях в Европе для поддержки союзников. Газета говорит, что участие Японии должно было бы быть гораздо более значительным, и что сотрудничество ее в Европе несомненно могло бы быть достигнуто. Японцы не хотели посылать войска, а здесь возникла мысль, что мы, преследуя собственные тайные цели, отговорили японское правительство притти на помощь Европе. Можно себе представить, что это было бы за предприятие – отправить на французский театр военных действий морем пятьсот тысяч человек, снабжать их в течение всей войны всем необходимым, подкреплениями и т. д. Другая мысль заключалась в том, чтобы Япония на суше пришла на помощь России. В результате их появления в Европе по всей Азии распространилась бы версия, что желтая раса явилась единственным средством спасения Англии.

2 августа. Достигнуто соглашение о принятии нами на себя еще 15 миль фронтовой линии с прослойкой французских войск. Я сомневаюсь, чтобы можно было, как думают некоторые, убедить болгарского короля взяться за оружие в интересах держав Антанты, а если он останется нейтральным, то он будет пропускать к германо-туркам оружие, идущее через Румынию, если эта страна будет его пропускать, из Австрии, Германии и из Дедеагача, если мы не приостановим доставку оружия в этот порт морем со стороны Адриатики, Греции, Испании и, быть-может, Америки. Если Болгария останется нейтральной, несмотря на лесть держав Антанты, то, думается мне, мы бросим наши сомнения относительно перехватывания оружия и т. д., как бы ни протестовал против этого король.