Юрий Малов - Мои московские улицы Страница 17

Если от кондитерского магазина в Столешниковом переулке у меня с детства остались самые теплые, вернее – вкусные воспоминания, то другое торговое заведение в этом переулке запомнилось мне неудачной попыткой преждевременного вхождения в атрибутику взрослой жизни.

Когда мы смотрим кинофильмы советского прошлого, бросается в глаза, что все киногерои в минуты сюжетных переживаний обязательно хватаются за папиросы или сигареты. Курят они и на отдыхе, и на работе. Правда, и сегодня редкий герой нашего боевика или сериала не использует процесс курения для компенсации дефицита актерского мастерства в воспроизводстве своих кинематографических переживаний. В наше время нам не вдалбливали, что «курение убивает», представляет опасность для здоровья или просто «вредно». Наоборот – курение, по умолчанию, ассоциировалось с мужественностью, взрослостью, самостоятельностью, что наглядно и убедительно подтверждалось поголовной приверженностью наших старших товарищей по школе и двору этой привычке.

Не помню, в каком классе самостоятельно решил приобщиться к избранной касте курящих. Для торжественной «церемонии» вступления в новую жизнь почему-то избрал гаванскую сигару, как наиболее достойный объект процесса курения. Наверное, решил так под влиянием очередного кинофильма. Именно такие сигары стали в то время продавать в магазине «Подарки» (Столешников переулок, дом № 7) по десять рублей за штуку. Сумма была для меня внушительной. Пришлось сравнительно долго хитрить, изворачиваться и экономить на всем, чтобы её скопить. В кассе магазина мои бумажные деньги и мелочь приняли, ничего не спрашивая, а продавец даже завернул сигару в бумажку. Спички у меня были припасены заранее и, не откладывая дело в долгий ящик, я прямо на лестнице у входа в квартиру попытался закурить сигару. Но, сколько я её ни поджигал, с какой только силой не затягивался, сигара не разгоралась. О том, что сигары надо должным образом готовить к процессу курения, у меня, конечно, не было ни малейшего представления. Промучившись минут десять, но так и не раскурив сигару, спрятал её в простенке между дверьми при входе в нашу квартиру. На мое несчастье в это время дома была моя мать. Когда я вошел в нашу комнату, она стояла метрах в десяти от меня. Это не помешало ей немедленно определить, чем я занимался. «Накурился, мерзавец!» – безошибочно констатировала она. О том, что было дальше, рассказывать неинтересно.

Много позже с удивлением узнал, что здание, где находился магазин «Подарки», трансформировавшийся затем в магазин «Вино», было построено в 1903 году тем же архитектором А. Э. Эрихсоном, который спроектировал дом купца-меховщика Михайлова по Б. Дмитровке. Этот дом также был из категории доходных, а его первый этаж был сдан в аренду под винный магазин. Сегодня известная французская компания «Cartier» торгует здесь своими ювелирными изделиями.

Рассказывая о Столешникове, нельзя традиционно не упомянуть о дяде Гиляе – Владимире Алексеевиче Гиляровском, авторе бессмертной книги «Москва и москвичи». Он с 1889 по 1935 годы жил здесь в четырехэтажном доходном доме № 9. У него в квартире побывали почти все классики русской литературы прошлого и позапрошлого веков: от Льва Толстого и Ивана Бунина до В. Маяковского и С. Есенина. Это для истории.

От себя рискну добавить, что в этом доме жил ученик нашего класс Виктор Нурик, который хорошо играл в футбол и неплохо катался на коньках, что компенсировало его «ущербность» в наших глазах – ведь он был отличник. Двухстворчатое окно комнаты, смотрящее на Столешников переулок со второго этажа в центре этого здания, где Виктор проживал с родителями, находится прямо над аркой проезда во внутренний двор. В настоящее время дом выглядит расселенным, а его первый этаж занят различными иностранными бутиками.

На другой стороне переулка в поздние советские времена находился шикарный по советским меркам ювелирный магазин. В начальный период перестройки, в конце 80 годов прошлого века, он неожиданно оказался в роли своего рода «повивальной бабки» российского частного предпринимательства. Дело заключалось в том, что в тот период катастрофической нехватки валюты для внешнеторговых операций некоторые появившиеся наиболее дотошные предприниматели использовали товары этого магазины для элементарных внешнеторговых операций с целью получения первоначального капитала. Помимо ювелирных товаров в этом магазине продавали – иногда выбрасывали, как говорили москвичи – высококачественную посуду. Сюда время от времени поступали для продажи столовые и чайные сервизы на десять и более персон. Наиболее продвинутые московские бизнесмены ухитрялись покупать такие сервизы за рубли и продавать их заграницей владельцам небольших ресторанов. На вырученную валюту покупали один или несколько компьютеров, которые привозили для продажи в СССР. Прибыльность таких операций в то время была баснословной. Сегодня торговые площади бывшего магазина заняты двумя иностранными компаниями, продающими швейцарские фирменные часы и ювелирные изделия.

К наиболее серьезным архитектурным потерям, которые понес Столешников переулок, эксперты относят снесенный дом канцелярии обер-полицмейстера (дом № 12), разобранный в 1997 году. В этом доме А. С. Пушкин давал показания по делу о своих «возмутительных стихах». Теперь на этом месте стоит двухэтажный особняк, выполненный под старину, занятый французской фирмой «Эрмес», Париж.

Соседний двухэтажный дом-новодел – № 10 – занят магазином известнейшей лондонской компанией «Барберри», один или несколько предметов одежды которой, почти всегда выполненных с неизменным присутствием специфического клетчатого рисунка, сегодня непременный атрибут представителей российской элиты.

Оба конца старого Столешникова переулка, как на Б. Дмитровке, так и Петровке, замыкают новоделы. До 1922 года его протяженность ограничивалась именно такими пределами. В упомянутом году его объединили с Космодамианским переулком в единое целое – Столешников переулок.

При выходе Столешникова на Петровку, там, где в начале прошлого века стояла слободская церковь Рождества в Столешниках, снесенная в 1937 году, недавно поставили небольшую мемориальную часовню. Для солидности часовню снабдили городским адресом: ул. Петровка, д.13/20.

На противоположном конце переулка двухэтажное здание, стоящее на углу Б. Дмитровки и Столешникова (дом № 18/10), как уже упоминалось, заняла французская компания с мировой известностью – «Луи Виттон». В России она успела прославиться попыткой разместить свой гигантский рекламный чемодан на Красной площади. Имя этой компании выложено каменной вязью по фасаду занимаемого здания над окнами-витринами магазина, демонстрирующими престижные товары этой фирмы. В советскую пору на этом месте находилось двухэтажное здание скромной «Булочной-кондитерской», которая за копейки снабжала окрестных жителей стандартным ассортиментом хлебобулочных изделий тех лет.