Сборник рассказов «Из записок врача» - Татьяна Падерина Страница 18

крючок. Мне стало весело, и я с бешеной скоростью заболтала ногами в воде, взбивая её в белую пену. Я так увлеклась, что забыла о предупреждении. Ребята заругались, а брызги воды попали на меня и как будто обожгли, от чего я вскочила на ноги, поскользнулась на мокрых брёвнах и свалилась в воду. Вода была холодная, но мне показалось, что я попала в котёл с кипятком. От страха я не могла даже кричать, мне показалось, что меня кто-то тянет за ноги вниз, где нет даже дна, и озеро хочет наказать меня за непослушание. Я барахталась в воде, как щенок, но скоро силы меня покинули, и моя голова почти вся ушла под воду. На берегу кричали : «Спасите, помогите! Ребёнок тонет!» Вдруг я почувствовала, что кто-то взял меня под мышки, крепко ругаясь за то, что волос на моей голове совсем нет, схватиться не за что. И этот КТО-ТО потащил меня к берегу. Я так и не узнала, кто меня спас. Очнулась я дома, в кровати. Вины за собой никакой не чувствовала, отец стоял рядом. Я как обычно, решила рассказать ему о своём очередном приключении, но вдруг мои глаза натолкнулась на его взгляд. Такого отца я ещё не знала. Он посмотрел на меня так, что мороз по коже пробежал. В его глазах было столько боли! Мне показалось, что от этой боли он сейчас рухнет замертво, как солдат из кино, которому пуля врага попала прямо в сердце. Отец резко отвернулся и вышел из комнаты. Мама заплакала, сёстры присоединились, а брат вышел за отцом следом, потом, правда, быстро вернулся и сел на кровать рядом со мной.

– Лучше бы он меня выпорол, – сказала я брату. Мне стало как-то не по себе после ухода отца, обычно такого понимающего, всепрощающего, такого сильного.

– Какая же ты ещё маленькая, просто дурочка! У родителей слов больше нет! А если бы ты утонула?! А если бы умерла от воспаления лёгких?! Мы же тебя очень любим, Танулька ты наша, – он обнял меня крепко, потрепал мой ёжик на голове и кулаком вытер себе глаза и нос.

Сегодня учёные считают, что наше озеро является метеоритным кратером.

А я с того дня на озеро больше не ходила, и не потому, что испугалась, что могу утонуть или заболеть. Я не могла забыть той боли в глазах отца и собственного страха за его жизнь. Но я же была ребёнок! И очень активный, суперактивный ребёнок! Мои приключения продолжались. Мама ругала меня, не раз мне от неё попадало по заднему месту за непослушание, и только мамина угроза, что она всё расскажет отцу, на меня действовала волшебным образом. Отец не ругал меня, он просто переставал со мной разговаривать. Это для меня была мука мученическая. Правда, наказание длилось не более пятнадцати-двадцати минут, потом мы мирились и продолжали с ним секретничать. А секретиков у нас было множество.

Отец окончил всего четыре класса церковноприходской школы, но не производил впечатление малограмотного человека. Сколько его помню, много читал, помогал моим старшим сёстрам и брату по математике и другим предметам, когда у них возникали трудности. А если у меня что-нибудь не получалось, то утешал меня, повторяя: «Ну, ты у меня умница, красавица. Всё у тебя получится».

Мои родители простые крестьяне. Но более благородных, более порядочных и трудолюбивых людей я в своей жизни ещё не встречала. Они со свойственной благочестивому крестьянину природной мудростью воспитывали в нас потребность помогать им и в нелёгком труде на земле, и на скотном дворе, и в домашнем хозяйстве. Труд никогда не был для нас в тягость. Всем было ясно и понятно, что жить не трудясь немыслимо. В нашей семье не пустыми словами были поговорки: Без труда не выловишь рыбку из пруда; Что посеешь, то и пожнёшь; Терпенье и труд всё перетрут…

Всем известно, что дети запоминают не слова, а поступки. Родители являлись и являются примером всей моей жизни и жизни моих сестёр и брата.

Во время войны, волею судеб, мои родители были заброшены на трудовой фронт, на торфоразработки в Бакшеево. Познакомились в конце войны, полюбили друг друга, поженились и остались там навсегда. В Бакшеево родились и выросли мои сёстры, брат и я.

Я где-то прочитала, что не важно, какое у человека образование, главное, чтобы воспитание было высшим. Трудно с этим не согласиться.

Воспоминания о детстве меня долго не отпускают.

Помню, как летом, с взрослыми ребятами нашего двора, или со своими старшими сёстрами и братом любила ходить в лес за ягодами, за грибами. После проливного дождя обожала мерить лужи, любила купаться в речке, рыбачить и просто валяться на солнышке, слушая стрекотню и писк разных насекомых. Особо назойливых отгоняла берёзовой веточкой, а вот божью коровку никогда не прогоняла. Сажала её на ладонь, а пока она ползала по ней, повторяла, как заклинание: «Божия коровка, улети на небо, принеси нам хлеба, чёрного и белого, только не горелого…», потом подбрасывала её вверх и загадывала желания. А ещё любила вдыхать волшебный запах луговых трав, особенно свежескошенных.

Зимой катались на лыжах и санках, из снега строили горки и крепости, лепили снеговиков. В парке заливали каток, и мы всей гурьбой бегали туда, катались на коньках. Старшие играли в хоккей, а мы болели за «своих». Помню, что зимы были холодные и снежные, сугробы достигали двухметровой высоты. Снег был белый и пушистый, и я не могла удержаться от соблазна слизнуть его прямо с варежки. Домой приходила затемно, вся в снегу, мокрая и продрогшая от холода. У двери всегда стоял веник для того, чтобы отряхнуть снег на пороге и не тащить его в дом. После таких прогулок настроение моё, как правило, было приподнятое, но оно омрачалось сразу же после того, как снимались варежки, руки начинали так болеть, что хотелось кричать и лезть на стену. Мои родители не пугались моих криков и слёз, знали, что это происходит от резкого перепада температуры воздуха, они ловко раздевали меня, осторожно растирали озябшие руки шерстяной тряпичкой, а мама повторяла: «Ну сколько можно талдычить одно и то же: нельзя сразу же с мороза снимать варежки», – нежно обнимала меня и вытирала слёзы.

Глава вторая

Сказки, рассказанные на ночь

Я с детства любила сказки. Когда была совсем маленькой девочкой, то сказки и разные истории на ночь мне рассказывала бабушка Арина, мамина мама Ирина Кирилловна. А потом, когда бабушки не стало, мне их рассказывали и читали старшие сёстры Рая и Нина, иногда брат Юра. Но больше всего я любила