Эндрю Ходжес - Игра в имитацию Страница 18

…Отправились в путь около полудня. Стояла чудесная погода, яркое солнце до 3.30, после начался туман, и мы замедлили ход. Перед чаем мы бросили якорь и до полуночи оставались неподалеку от устья Темзы. Со стороны окружавших нас кораблей слышались сигналы сирены и бой колоколов, оповещающие об опасности тумана… Руперт и Алан очень взволнованы ситуацией, которая действительно представлялась повод для тревоги.

Мальчики жили в одной каюте, но, несмотря на все старания Руперта вывести Алана на разговор о работах Эддингтона или Джинса, Алан не мог преодолеть свою застенчивость. Каждую ночь, перед тем как лечь спать, Алан долгое время разглядывал фотографию. На первое утро же их совместного путешествия он заговорил с миссис Морком о Кристофере, впервые выплеснув накопившиеся за долгое время эмоции и потаенные чувства. На следующий день, после партии в теннис на палубе с Рупертом, Алан снова пустился в воспоминания о Кристофере, рассказывая миссис Морком, как он был очарован Крисом еще до знакомства, о своем предчувствии беды и о странном положении луны в тот роковой день («Всему есть разумное объяснение, но все сложилось самым удивительным способом!»). В понедельник, когда они обогнули мыс Сент-Винсент, Алан показал ей последние письма от Кристофера.

Руперт уже был впечатлен оригинальностью мышления Алана, но он не мог представить его среди остальных математиков и ученых Тринити, с которыми ему довелось общаться. Будущее Алана оставалось туманным. Следует ли ему изучать естественно-научные дисциплины или математику в Кембриджском университете? Был ли он уверен в своих силах получить стипендию? Отчасти в качестве последнего средства он обсудил с Эваном Уильямсом возможность развития научной карьеры в промышленности. Уильямс рассказал о проблемах угольной промышленности, например, о необходимости анализа каменноугольной пыли на токсичность. Но Алан с подозрением отнесся к такой инициативе и в беседе с Рупертом заметил, что это может быть очередная уловка успокоить шахтеров целым ворохом научных свидетельств.

Поездка оказалась роскошной, путешественники останавливались в лучших отелях и ни в чем себе не отказывали, но у Алана оставалась одна мечта — навестить «Клок Хаус». Миссис Морком уловила это желание в его словах и попросила его «помочь» просмотреть работы Кристофера и привести их в порядок. Таким образом в среду Алан отправился в ее квартиру в Лондоне, а затем после посещения Британского музея, отправился вместе с ней на поезде до Бромсгроува. За два дня он успел осмотреть лабораторию, незаконченный телескоп, коз и все остальное, о чем ему успел поведать Кристофер.

Семья Моркомов учредила новую награду в Шерборне, которая давалась за исследования и работы учащихся в области научных открытий. Долгое время Алан усердно работал над своим экспериментом с йодом, и теперь он мог написать научную работу и подать ее на общий конкурс. Именно покинувший его Кристофер до сих пор вселял в Алана соревновательный дух и желание продолжать заниматься наукой. Алан поделился своими мыслями в письме матери:

18 мая 1930 года

…Я только что написал Меллору, автору учебника по химии, с просьбой помочь найти справку или какую-нибудь информацию об эксперименте, который я проводил летом прошлого года. Руперт обещал разузнать о нем в Цюрихе, но для этого ему нужен источник. Как же меня раздражает, что раньше я не делал пометки.

Алан также стал интересоваться рисованием по законам перспективы:

Мои попытки что-либо нарисовать на этой неделе не выдерживают никакой критики… на самом деле, я совсем не думаю о достижениях мисс Джиллет. Помнится, она действительно однажды как-то смутно пыталась мне объяснить, как параллельные прямые в рисунке сходятся в одну точку, но при этом она постоянно говорит «вертикальные линии должны оставаться вертикальными». Интересно, как же у нее тогда получается рисовать вещи, лежащие внизу. Я недалеко продвинулся в своем мастерстве, пока рисовал колокольчики и подобные объекты, но теперь меня занимает поиск перспективы.

Тогда миссис Тьюринг отправила очередное письмо миссис Морком:

21 мая 1930 года

… Алан начал рисовать, а я так давно мечтала об этом: мне кажется, что это отчасти ваша заслуга. Он так предан вам, и я считаю, что ему нужно было лишь найти предлог, чтобы вновь позвонить и поговорить с вами, когда он сорвался обратно в город на следующий день после прощания! Вы были так добры к нему, и во многом открыли для него целый новый мир… Каждый раз, когда мы оставались одни, он хотел говорить только о Крисе, о вас, о полковнике Моркоме и Руперте.

Этим летом Алан не терял надежды улучшить свой результат на выпускном экзамене. Его имя значилось в списках кандидатов на обучение в Пембрук-Колледже Кембриджского университета, который предоставлял несколько стипендий на обучение за высокие результаты на выпускных экзаменах. Тем не менее, где-то внутри себя Алан также желал провалить экзамен, чтобы у него оставалась надежда поступить в Тринити-Колледж. И он действительно потерпел неудачу, поскольку задания по математике разительно отличались от прошлогодних, и Алан оказался недостаточно подготовленным к экзамену, а его результат остался прежним. Но Эперсон все же заметил:

…Я считаю, что он все же преуспел в том, что его письменные работы стали лучше, а ответы кажутся более убедительными, он излагает свои мысли уже не так отрывочно и беспорядочно, как в прошлом году.

Мистеру Эндрюсу представили работу Алана, которая выдвигалась на научный конкурс, основанный Моркомами. Позже он заметил:

Впервые я осознал, каким одаренным учеником был Алан, когда мне представили его работу о химической реакции между йодноватой кислотой и диоксидом серы. Раньше я использовал этот эксперимент только в качестве наглядного и красивого примера химической реакции, но он не остановился на этом и взглянул на него с точки зрения математика, чем невероятно меня поразил…

Йодаты помогли Алану выиграть этот конкурс. «Миссис Морком чрезвычайно мила, и все члены семьи необычайно интересные люди, — говорил Алан в письме Блэми. — Они учредили новый конкурс в честь памяти о Крисе, и в этом году я вполне заслуженно выиграл его». Он также писал:

С недавних пор я начал изучать немецкий язык. Возможно, мне придется поехать в Германию в течение следующего года, но это не совсем то, чего бы мне хотелось. Боюсь, я бы предпочел остаться в Шерборне и ничего не делать. Хуже всего то, что подавляющее большинство из группы III вызывают у меня скорее отвращение. Единственным человеком, заслуживающим уважение, с февраля являлся мистер Мермеган, а он даже не занимается всерьез ни физикой, ни химией.