Нелли Гореславская - Иосиф Сталин. Отец народов и его дети Страница 18

Не случайно тридцатые годы стали временем выдающихся рекордных полетов и перелетов. Советскими летчиками были установлены многочисленные мировые рекорды. Именно на 30-е годы приходятся подвиги Чкалова, спасение челюскинцев, беспересадочный перелет в США Белякова и Байдукова, полет на Северный полюс Водопьянова, полеты в стратосферу Коккинаки. Сам знаменитый конструктор космических аппаратов академик Королев начинал как летчик в 30-е годы.

Мало того, героическая профессия летчика перестала быть привилегией только мужчин. В самом деле, если революция провозгласила равноправие женщин, то почему советское государство должно препятствовать девушкам летать, становиться летчицами и парашютистками? И девушки тоже устремились в небо. Летчицы Гризодубова, Раскова и Осипенко (экипаж самолета «Родина») установили женский мировой рекорд дальности беспосадочного полета. В войну, как помним, были эскадрильи девушек-летчиц, немалое число которых стало Героями Советского Союза. С парашютных клубов начинали и наши космонавтки, хотя после войны число женщин-летчиц стало резко снижаться.

Освоение воздушного пространства имело и другой – социальный – эффект. «По сравнению с двадцатыми, в тридцатые годы произошел существенный политико-культурный сдвиг, – пишет В. В. Волков. – Его зафиксировали по-разному многие исследователи советской культуры. Это переход от коллективизма к большему индивидуализму… от массового человека к выдающимся личностям. Коллектив перестает быть героем социалистического строительства; начиная с 1935 года и особенно в 1936 году и далее таким героем становится личность, своего рода сталинский сверхчеловек».

Как считает профессор Волков, «известный феномен культа личности вождя на самом деле был лишь кульминацией более широкого явления культивирования личности, то есть культ личности Сталина был частным случаем культа личности как таковой. Выдающиеся летчики и летчицы выступали как культовые мифологические персонажи и при этом всегда были связаны специфическими отношениями со Сталиным… Летчики и стахановцы есть прежде всего некоторый тип коллективной репрезентации новой общности – семьи, отцом которой выступает Сталин…»

По мнению С. Г. Кара-Мурзы, «Сущность институтов государства и права могут быть поняты лишь исходя из типа того общества, которым они порождены. Определять тип общества по признаку господствующей в нем социально-экономической формации (феодальное, капиталистическое, социалистическое) – недостаточно. Россия, Китай и Англия различны независимо от экономической формации».

Более важным и определяющим является понятие современного и традиционного общества. Вопреки либеральным утверждениям, они отличаются друг от друга вовсе не тем, что одно является свободным и гуманным, иными словами – цивилизованным, а второе – жестоким и деспотическим. Как мы знаем, в западном современном обществе долгое время процветало рабство, которое никак не смущало ни его отцов-основателей, ни граждан. Так, основатель теории гражданского общества философ Б. Локк помогал составлять конституции рабовладельческих штатов и вложил все свои сбережения в работорговлю.

Главным отличием является положение человека в обществе, его связи с другими. Так называемое современное общество – это общество неких индивидуумов, соединенных отношениями купли-продажи, рынка, конкуренции, свободных от этических ценностей и выражаемых чисто количественной мерой цены. Каждый человек выступает по отношению к другому человеку как собственник. Общей, всеобъемлющей метафорой общественной жизни становится рынок.

«Напротив, в обществе традиционном люди связаны множеством отношений зависимости. Акты обмена между ними по большей части не приобретают характера свободной и эквивалентной купли-продажи (обмена равными стоимостями) – рынок регулирует лишь небольшую часть общественных отношений. Зато велико значение отношений типа служения, выполнения долга, любви, заботы и принуждения. Все это отношения с точки зрения либерала несвободные и не поддающиеся рациональному расчету, они в значительной части мотивируются этическими ценностями. Общей, всеобъемлющей метафорой общественной жизни становится в традиционном обществе семья.

Принципиальное отличие традиционного общества от западного в том, что в нем всегда есть ядро этических ценностей, признаваемых общими для всех членов общества («неписаный закон»). Само западное общество и возникло через расчленение этой общей (тоталитарной) этики на множество частных, профессиональных этик – коммерческой, административной, политической и т. д. В большой мере очистив отношения людей от внерациональных сил (заменив ценности ценой), гражданское общество приобрело большую устойчивость, стало нечувствительным к потрясениям в сфере идеалов. Так, оно стало полностью равнодушным к проблеме признания социального порядка справедливым или несправедливым – критерий справедливости исключен из процесса легитимации общественного строя. Напротив, для традиционного общества идеал справедливости играет огромную роль в обретении или утрате легитимности». (С. Кара-Мурза. Советская цивилизация.)

Естественно, что во главе традиционного общества-семьи стоит Отец. В дореволюционной России это был Царь-батюшка, в СССР – Отец народов. Таким образом, можно сказать, что Октябрьская революция не изменила тип общества, хотя изменила форму собственности и тип экономических отношений. Вдобавок она дала обществу новую, необычайно привлекательную и отвечающую менталитету народа мессианскую идею, как говорилось выше. Эта идея воспитывала и направляла народ уже сама по себе, будучи закрепленной в государственном устройстве. Однако для того, чтобы она укрепилась в сознании как единственно верная, стала его доминантой, государство применяло и соответствующие воспитательные усилия, в основном, разумеется, при воспитании молодого поколения.

Это стало большой культурной программой того времени, в ходе которой, помимо школы и обычного агитпропа в виде кино, радио, театра и т. п., было изобретено множество новых социальных форм – от шахматных кружков и спортивных секций до пионерских лагерей, парашютных и аэроклубов. Именно парашютные и аэроклубы стали особенно важной формой воспитания личности нового человека, овладения им техникой контроля над собой.

«Журналы публикуют описания опыта прыжков, а также исследования по психофизиологии прыжка, – пишет В. В. Волков в своем исследовании «Покорение воздушного пространства и техники личности сталинского времени». – Все описания практически одинаковы. Первый раз парашютист испытывает большое волнение, его обычно хлопают по плечу, указывая ему на то, что пора прыгать, иначе он стоит над люком совершенно невменяемый. Все, кто прыгает, не помнят момент первого прыжка, не отдают себе отчет. От руки к кольцу протянута веревочка, так как многим в состоянии паники кольцо не найти. Люди не помнят деталей. Освоение парашюта, по сути, сводится к освоению техники сознательного прыжка, т. е. самообладания, показателем чего является тот факт, что человек осознает и помнит все, что и как делал, он учится сознательности. Психологи установили определенные закономерности влияния прыжков с парашютом на развитие характера в сторону «повышения эмоционально-волевой устойчивости»…