На поле танки грохотали - Михаил Константинович Зарубин Страница 18

Он говорил, говорил, называл цифры, сложные названия проектов, а я торопливо записывал, не осознавая смысла льющейся на меня информации, не поспевая за мыслью моего импровизированного докладчика. Из этого потока я уже выхватывал только понятные мне пункты.

— Особенно остро в настоящее время стоит вопрос сохранения, созданного ценой огромных усилий лучших коллективов бывших Министерств авиационной, оборонной, металлургической, станкостроительной, электротехнической, строительной и других отраслей промышленности — научно-производственного потенциала, а также вопрос сбережения производства газотурбинных двигателей для бронетанковой техники в России. Газотурбинный двигатель имеет характеристики, которые невозможно реализовать в дизеле, но которые крайне необходимы для танков: не заглушаемость при перегрузках, широкий диапазон регулирования, что дает возможность резкого упрощения трансмиссии и управления танком, получения высоких скоростей движения и ведения при этом точной стрельбы, повышения боеготовности танка при низких температурах. А также — запуск двигателя без предварительного подогрева, ресурс ГТД превышает ресурс танкового дизеля в 2–3 раза. Как дополнение — малая трудоемкость обслуживания в эксплуатации и возможность работы в зараженной местности по опыту Чернобыля. Однако сейчас газотурбинное направление для танков в России фактически закрыто, взят курс на разработку дизельного двигателя мощностью 1200–1500 лошадиных сил. Ошибочность этого курса состоит в том, что кроме явных преимуществ ГТД, перед дизелем, мы имеем конструкцию, надежность которой отрабатывалась испытаниями 350-ти двигателей, а также эксплуатацией около 6000 танков и войсковыми испытаниями во всех климатических зонах бывшего СССР. И в России пока еще имеется отлаженное производство этого двигателя. Я могу привести еще много объективных доводов, проверенных технически, в пользу моего детища. Мы имеем на Калужском моторостроительном заводе, называющемся ОАО «КАДВИ», уникальное производство транспортных ГТД, рассчитанных на выпуск 1200 двигателей в год, в создание которых были вложены огромные средства. Сейчас оно оставлено практически без заказов, заказывается только ремонт примерно 30–40 штук двигателей в год. Сложившееся на заводе положение приводит к тому, что в ближайшее время будут потеряны специалисты и технологии, которыми эти специалисты владеют, и производство транспортных ГТД в России будет утрачено.

Валерий Иосифович резко оборвал свой взволнованный монолог, подошел к книжному шкафу, достал книгу, на обложке которой на фоне боевой машины красовалось название: «Основной танк «Т-80». Безмолвное возмездие». И протянул ее мне.

— Дарю тебе, Михаил Константинович, в честь юбилея нашего любимого Кировского завода.

Он угадал с подарком. Книги я очень люблю: и художественные, и публицистические, и специальные. Абзацы из некоторых помню наизусть, без труда запоминаю, на какой странице находится заинтересовавшая меня информация. В общем, с книгами я во взаимной дружбе.

Подарок я рассматривал так восхищенно, что даже не заметил, как хозяин вышел из кабинета.

Десятки уникальных фотографий, отражающих производственный и испытательный циклы, мне были не просто интересны, они вызывали восторг. Здесь танк показан не на параде, а в болотах, в пустыне Каракум, среди метровых снежных заносов, на речных переправах.

— Какая машина! Какая машина! — шепотом повторял я фразу, перелистывая страницы.

И первым моим откликом при появлении Валерия Иосифовича были громко сказанные слова:

— Какая машина, чудо!

— Я с тобой согласен, Михаил Константинович. Наш танк — чудо современной техники.

Валерий Иосифович бережно взял из моих рук книгу, я даже испугался, что он передумал, и сейчас ее отберет.

Конструктор достал из кармана ручку, и на первой странице появилась надпись:

«Уважаемый Михаил Константинович! В память о совместной работе во имя процветания Кировского района. Примите эту книгу, которая дает описание процесса создания первого в мире танка с газотурбинным двигателем, от человека, который прошел весь этот путь.

Книгу я прочитал за два вечера. Позвонил Валерию Иосифовичу.

— Прости меня за тот глупый вопрос, который я задал тебе при встрече в твоем кабинете о том, почему ваше КБ за сорок лет не выпустило новой машины. Теперь я все понял. За это время было принято на вооружение десять модификаций танка «Т-80». Каждая модификация — это отдельная машина, совершенно новый, уникальный образец танка.

— Так-то оно так, но модификация машины и создание нового образца все-таки разные вещи. Я могу тебе сказать, Михаил Константинович, что создание перспективного танка за рубежом ведется с конца 90-х годов по специальным программам. В США разработана программа «Будущая боевая система», в Германии — «Новая бронированная платформа», в Великобритании — «Требования к танку ХХ! века». Согласно этим программам окончательные требования к танку будущего будут сформулированы в ближайшие годы. Серийное производство будет начато в 2020 году. До этого времени планируется наращивание существующего парка машин. Нельзя же остановить промышленность, недопустимо разбазаривание кадров. Поэтому новые технологии внедряются постепенно.

У нас таких задач и программ, к сожалению, нет.

— Зато мы сделали танк «Т-14». Как говорится, сделан задел по созданию танка будущего.

— Да, ты прав, Михаил Константинович, изготовлены и испытаны новые образцы шасси, другие узлы и системы. В общем, каждому времени свои достижения, своя техника. Нои о прежних заслугах и успехах забывать нельзя. Я рад, что мой труд будет представлен на страницах твоей повести.

— Но это будет не просто констатация. Свои заметки я пишу с любовью к танкам, к ученым, их создающим, к своей Родине, во имя которой все это созидается. Спасибо тебе, дорогой Валерий Иосифович, за помощь и за твой профессиональный подвиг.

Еще одна наша встреча с Козишкуртом состоялась после заседания Общественного Совета района. Мы с Валерием Иосифовичем договорились, что после окончания работы Совета я смогу задать ему новые вопросы. Однако заседание затянулось, и вместо запланированного часа — полутора обсуждение повестки продолжалось почти три часа.

Мне, как председателю, досталось по полной. Пламенные речи, негодование коллег, выкрики из зала серьезно подточили мои физические силы.

Валерий Иосифович, видя мое плачевное состояние, предложил перенести наше собеседование на другое время.

— Ну, уж нет! — твердо сказал я, — об усталости — ни слова. Самое лучшее от нее лекарство — пройти пешком до станции метро «Кировский завод».

Козишкурт не отказался.

И опять, как и в прежние наши встречи, погода была восхитительной, вдохновляющей на долгие