Лутц Кох - Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель Страница 18

Гитлер всячески избегал дать объективную оценку плану Роммеля и расспрашивал генерала о британском вооружении, в частности его интересовала легкая 82-мм полевая пушка. «Африканцы» терпеливо ждали, когда же разговор вернется к интересующей их проблеме – но тщетно… Совещание подошло к концу, и Гитлер обещал вернуться к этой теме на следующий день.

Во время ужина Роммель сидел рядом с Гитлером. За приставным столом сидели сопровождавший Роммеля офицер, Борман, Гиммлер, Белов и Энгель. Присутствовали Кейтель, Йодль, Дитрих и лечащий врач Гитлера Морелл. Внезапно все разговоры в столовой перекрыли громкие выкрики Гитлера. Воцарилось напряженное молчание, и все отчетливо услышали, как, не стесняясь в выражениях, Гитлер ругает Черчилля самыми последними словами: «Я еще покажу этой грязной свинье, этому вечно пьяному мерзавцу…». Майор Энгель слегка наклонился вперед и произнес: «Господа, пожалуйста, не нервничайте и не удивляйтесь. Мы к этому уже привыкли – почти каждый раз одна и та же история. Теперь раз уж он завелся, то его не остановишь…»

В ответ на критику в адрес «империи фашизма» пресс-секретарь рейха, доктор Отто Дитрих, вспоминая о втором визите фюрера в Италию, высказал несколько удивительно нелогичных замечаний:

– Мне импонирует Италия. Это воистину великая держава. Я сразу же представляю себе десятки подводных лодок, которые стоят у пирсов Неаполя и готовы по первому же приказу погрузиться под воду и отправиться в бой. Это прекрасное зрелище, скажу я вам. Все отлажено как часовой механизм…

Дитрих был похож на неуспевающего по «логике» студента, который побывал на военном параде, а потом в весьма приятном обществе отобедал в модном ресторане, делая из всего этого вывод – раз еда была изысканной, а общество милейшим, значит… армия сильна как никогда!

Потом наступила очередь Гиммлера, который с воодушевлением рассуждал об Индии и утверждал, что «там достаточно только поднести спичку – и вся страна вспыхнет в очистительном огне, в котором сгорят все прежние завоевания британской империи». Он беспечно выдвигал одну фантастическую идею за другой, а несколько позже это подвигло рейхсфюрера к попытке создания индийского легиона Ваффен СС.

В этот же день Роммель был вызван на вечернее совещание к Адольфу Гитлеру. Когда поздно ночью он вернулся в домик для гостей, с нетерпением поджидавший его возвращения Вестфаль спросил: «Ну что, решили что-нибудь по африканским делам?» – «Нет, – отстраненно ответил генерал – мы обсуждали личные вопросы. Я надеюсь на завтрашний день…»

Роммель был огорчен и расстроен безрезультатными попытками воззвать к здравому смыслу Гитлера. Он был ошеломлен некомпетентностью окружавших фюрера «военных советников» и отказывался понимать, как можно настолько поверхностно подходить к решению жизненно важных для Германии военных проблем. Роммель пытался связаться с Герингом – рейхсмаршалом люфтваффе и по логике вещей заинтересованным в успехе человеком, – но и эти попытки закончились ничем. Геринг всячески избегал Роммеля, а когда единственная встреча все же состоялась, маршал категорически отказался выслушать мнение опытного боевого командира о возможностях применения авиации в условиях пустыни.

Последней надеждой стало назначенное на следующий день совещание в фюрербункере. Но и на этот раз Роммелю не удалось получить четких и ясных ответов на поставленные вопросы – только туманные обещания. Когда после утреннего совещания у Гитлера Вестфаль поинтересовался, чего же все-таки удалось добиться, глубоко разочарованный Роммель ответил:

– Чего я добился? Фюрер пожелал нам удачи, но мне так и не удалось добиться от него ничего определенного. «Обсудите все вопросы с дуче» – эти слова фюрера, наверное, единственное, что мы приобрели…

Роммель часто вспоминал пророческие слова генерал-оберста Гальдера. Во время обсуждения перспектив африканской кампании тогдашний начальник Генерального штаба, намекая на грядущие осложнения на Восточном фронте, произнес:

– Роммель, вы защищаете уже проигранные позиции…

На обратном пути Роммель повторно встретился с Муссолини. Эта встреча принесла ровно столько же, сколько и полет в Растенбург. Кортеж автомобилей проследовал мимо почетного караула фашистской милиции и по заполненным ликующими толпами римлян улицам направился к правительственному аэродрому. Сидя в салоне роскошного лимузина дуче, Ром-мель сквозь зубы произнес:

– Эти люди даже не пытаются выполнить то, что обещают сделать…

Несолоно хлебавши Роммель возвращался в Африку.

Этот безрезультатный двухдневный визит в Ставку впервые поставил генерал-оберста перед необходимостью пересмотреть свое отношение к Адольфу Гитлеру. Искреннее недоумение сменилось охлаждением, а разочарование – недоверием. Простой и в чем-то даже прямолинейный Роммель всегда безоговорочно доверял «Верховному главнокомандованию», потому что честь, верность и исполнительность всегда были отличительными чертами его солдатской натуры. Теперь он с удивлением почувствовал, что не испытывает, как это бывало раньше, слепого доверия к словам фюрера.

ТРИУМФ, ПОРОЖДЕННЫЙ ОТЧАЯНИЕМ

День за днем проходили в ожидании приказа из штаб-квартиры фюрера. Одна за другой уходили радиограммы в Ставку, но все они так и оставались без ответа. Сейчас Гитлера больше занимали проблемы Восточного фронта – время победных реляций о захваченных территориях и лживой информации об уничтоженных советских армиях подошло к концу. Роммель так и не получил две обещанные танковые дивизии. Сбывались его самые мрачные прогнозы: на фоне тотального усиления британского военного присутствия в Африке его корпус начинал испытывать все большие затруднения со снабжением по мере окончательного превращения вверенного ему участка фронта во второстепенный. Роммель пристально наблюдал за усилением британских частей. Без подхода свежих дивизий немцы не только не могли атаковать Тобрук, но и вряд ли сумели бы выстоять в долговременных оборонительных сражениях. Роммель принял решение оставить Киренаику, прежде чем это его вынудят сделать английские войска, но сохранить Африканский корпус в состоянии относительной боеготовности.

Итальянский офицер связи рапортовал о принятом решении в Рим, и Муссолини патетически воскликнул:

– Империя стоит и падет вместе с Киренаикой…

Впрочем, дуче немедленно развил бурную деятельность и пожаловался в Берлин, чтобы оказать давление на Роммеля и с помощью Гитлера заставить немцев до последнего человека сражаться в укрепрайоне Тмими. Так чисто тактический вопрос перешел из военной категории в сферу политиканства. Гитлер продолжал упорно придерживаться своего принципа «ни пяди земли без боя» и исключительно по политическим соображениям запретил Роммелю уходить из Киренаики даже в случае широкомасштабного британского наступления. Тем временем Геринг и люфтваффе провалили операцию на Мальте.