Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена Страница 18

Есть ответ Авиадарма: «Считаю перелет несвоевременным. Орлов должен обязательно вернуться к первому февраля в Армию. Александр».

Александр — это тот самый великий князь, шеф русской авиации, теперь он командует военно-воздушными силами действующей армии.

Еще телеграмма из Парижа: «…Капитан Крутень и подпоручик Орлов цитированы приказом по армии, что дает им право носить Военный крест с пальмой».

Теперь понятно! Замечательный русский летчик-истребитель Евграф Крутень и Орлов были во Франции на боевой стажировке. За участие в боях награждены Военным крестом, потом снова отличились и названы в приказе по французской армии — сбили вражеский самолет. Только за это и полагается пальма к ордену. Молодцы!

О Крутене я уже кое-что знаю и немного позже расскажу, а вот на неведомого Орлова завожу «дело» и постепенно его пополняю.

Со временем получился скромный портрет студента Петербургского университета Ивана Александровича Орлова, девятнадцатилетнего юноши, добровольно вступившего в армию. В книге воспоминаний старого русского летчика Михаила Сергеевича Мачавариани нашел я такой эпизод: «…На аэродроме Вержболово (август 1914 года) я услышал шум мотора и увидел «Фарман-7». Вскоре, снижаясь спирально, он приземлился и подрулил… С него сошел высокий стройный юноша лет двадцати. Оказалось, что это летчик-спортсмен Иван Орлов. Он просил направить его в действующую армию и вот теперь должен явиться в расположение штаба 1-й армии для использования в качестве военного летчика. Прилетел Орлов один, без моториста. Узнав, что штаб находится в Гумбинене, он заправился бензином и улетел… Много позже я узнал, что он летал во Франции на истребителях, прославился в боях с немцами…»

Орлов прилетел на своем собственном самолете. Сначала он был рядовым, ефрейтором (это из регистрационной карточки летчика), за отвагу и храбрость награжден тремя Георгиевскими крестами и произведен в офицеры.

С фронта его посылают во Францию для изучения опыта истребителей. Лучше всего это делать в бою, рядом с тамошними асами. «25 июля 1916 года, — сообщает французская печать, — русский авиатор су-лейтенант Орлов, находившийся на высоте 2400 метров, преследует врага и сбивает его…» И почти тут же, вернувшись в Россию, Орлов вступает в неравный бой с несколькими вражескими самолетами и сбивает еще один. Награда за этот поединок наипочетнейшая — Георгиевское оружие. Из документов ставки Авиадарма 1917 года: «17 июля в бою с четырьмя германскими самолетами погиб доблестный летчик, командир 7-го истребительного авиаотряда подпоручик Орлов». Тут же подшита другая депеша: «Прошу сообщить Петроград, Пушкинская, 11 подробности гибели внука моего… Орлова».

Может быть, и сегодня кто-то приносит цветы на могилу Ивана Орлова, похороненного в бывшем Царском Селе, ныне городе Пушкине…

Вот еще один штрих боевого братства авиаторов России и Франции. Попутно, а как пройти мимо, узнаешь имена и других россиян, с честью представлявших свое отечество на чужбине. Так, в Управлении военных беспроволочных телеграфов отличился добровольно вступивший во французскую армию су лейтенант Кучевский (или Кущевский) — «…выдающийся ученый и практик по вопросам беспроволочной телеграфии и телефонии». Пусть не летчик, а встретил имя так лестно аттестованного соотечественника и хочется назвать его. Кто знает, может быть, и согреет оно сердце кого-нибудь из потомков.

Как-то среди подобранных для меня архивных материалов оказалась папка с газетными вырезками. Тощенькая папочка, видно, не очень усердному военному чиновнику (была такая категория служащих) поручили ее собирать, но все же…

Сводки ставки верховного главнокомандующего русской армии. Посмотрим, что в них?.. Листаю одну за другой и вдруг… «…Севернее озера Мядзиол прапорщик Томсон на аппарате «ньюпор» преследовал немецкий «альбатрос» и гнал его до М. Кобыльники. «Альбатрос» ушел по направлению на северо-запад, а Томсон, обстреляв из пулемета лагерь на аэродроме в районе Кобыльники, благополучно возвратился». Когда это было? 16 июля 1916 года.

Неужели это об Эдуарде Мартыновиче Томсоне, что был на французской службе? Значит, он сумел вернуться в Россию?

Заказываю учетные карточки русских военных летчиков и продолжаю просмотр вырезок. Копаюсь до вечера, нет ничего интересного, разве вот эта брошюра, выпущенная в самом начале войны. Что думают об авиации?.. Занятно, и я выписываю два абзаца: «…Всего несколько лет назад только смелый полет фантазии романистов мог представить себе сражение в воздухе. Теперь стальные птицы, управляемые героями-летчиками… устраивают поразительные поединки высоко над землей, среди облаков…» Правильно, фантастика для того поколения, отсюда и стиль высокопарный, это искреннее восхищение. Вот только откуда же взялись «стальные птицы»? Самолеты те в подавляющем большинстве деревянные, обшитые перкалем. Вспомнил, как в 1935 году в летной школе началась первая лекция в самолетном классе: «Самолет У-2 состоит из палочек и дырочек. Палочки для усиления, дырочки для облегчения…» Эти слова преподавателя остроумно и точно характеризовали наш аппарат. Ладно, не будем придираться. Следующий абзац брошюры весьма любопытен: «Как раз теперь в этой ужасной общеевропейской войне авиация держит экзамен, и, надо сказать, держит блестяще… И нет ничего удивительного в предположении, что аэропланам суждено даже положить предел сухопутной и морской войне вообще (курсив мой. — Ю.Г.), так как сотни тысяч пуль и тысячи ужасных бомб, падающих откуда-то из облаков, сделают ведение войны на земле и море почти невозможным…» Вот, оказывается, что думали об авиации в те времена… Помните, примерно то же самое предрекал и средневековый ученый Франческо де Лана, отказавшийся от постройки своей машины «легче воздуха», чтобы не навлечь погибель на крепости, города, корабли.

Между прочим, первую бомбу сбросил на врага 1 ноября 1911 года лейтенант Кавотти во время итало-турецкой войны. Это были шведские гранаты, весившие два килограмма. Даже такая бомбочка вызвала у турок неописуемый ужас.

Однако человеку свойственно защищаться. И вскоре по низко летавшим тихоходам. — самолетам стали открывать стрельбу. Первый сбитый аэроплан доказал, что борьба с авиацией вполне возможна… Хоть и худосочна папка с газетными вырезками, все-таки любопытные попадаются листочки: «Поднявшись в Нанси, пролетев 812 миль и сбросив над Берлином прокламации, французский летчик лейтенант Маршаль принужден был спуститься близ Холма, всего в шестидесяти милях от русской линии. Захваченный немцами, он помещен в лагерь…» Какой молодец француз! Жаль, что не долетел до нашего расположения.