Константин Герасименко - Махно Страница 18

Пишущие о Н. Махно весьма часто упоминают о его коварной и, откровенно говоря, подловатой натуре. Факты подтверждают: «Батька» мог провести и обмануть кого угодно. Такой демонстративный, прямо-таки ницшеанский отказ от нравственности делал фигуру Н. Махно по-настоящему зловещей и в конце концов привел его к гибели. Советская власть даже в «медовые» месяцы не особенно доверяла украинскому народному вождю. Белые же пытались неоднократно, порой даже подобострастно привлечь вольницу Н. Махно на свою сторону, но из этого выходили только казусы. По свидетельству известного мемуариста князя В. Оболенского, Н. Махно расстрелял врангелевского парламентера.

К слову, существуют различные версии смерти брата Нестора Ивановича — Григория. По воспоминаниям К. Герасименко, его убили белые, и Н. Махно, как помним, еще «долго после смерти брата вымещал свою ярость над тяжелоранеными офицерами, попадавшими лишь в таком состоянии в его руки, так как каждый строевой офицер предпочитал смерть махновскому плену». Однако вот что пишет В. Оболенский: «Я очень хорошо помню рассказ самого Врангеля о том, как он получил от Н. Махно записку такого содержания: «Большевики убили моего брата. Иду им мстить. Ужо когда отомщу, приду к вам на подмогу». Судя по некоторым дальнейшим событиям, Врангель действительно верил Н. Махно. Он, к примеру, тотчас же распорядился выпустить из тюрьмы сидевших там махновцев и их атамана Володина, более того — поручил последнему сформировать боевой отряд. О дальнейшем сообщает тот же В. Оболенский: «Володин нарядился в фантастический костюм вроде запорожского и вербовал в свой отряд отчаянных головорезов и уголовных преступников… Потом повел свой отряд в Мелитопольский уезд, где воевал преимущественно с мирными жителями, грабил и насильничал. В конце концов за целый ряд преступлений он был повешен военными властями».

Отряд в несколько тысяч штыков по распоряжению Н. Махно участвовал на стороне красных в штурме перекопских укреплений. Но и с красными, как всегда, союз у Н. Махно был временной мерой — вскоре после падения Врангеля обеими сторонами было нарушено так называемое «Старобельское соглашение» от 2 октября 1920 года. К. Герасименко умалчивает или не знает о том, что к весне 1921 года Пятый Всеукраинский съезд Советов объявил амнистию всем крестьянам, выступавшим против Советской власти с оружием в руках, но желающим вернуться к мирному труду. Амнистия сразу подорвала корни «махновщины». Возглавляемое М. Фрунзе «Военное совещание» сосредоточило против Н. Махно части Первой Конной армии, 2-ю кавалерийскую дивизию, ряд подразделений корпуса червонного казачества, войска ВЧК и ЧОН.

О конце «махновщины» К. Герасименко вообще пишет скупо. Возможно, что с чужих слов… Добавим, что уже к осени 1921 года прекратили сопротивление остатки махновских армий в Херсонской, Киевской и Полтавской губерниях. С Н. Махно осталось не более 2,5 тысячи бойцов, но короткий срок спустя и этот отряд был разбит и рассеян красными. 26 августа близ г. Ямполя под Винницей в сопровождении полусотни всадников Нестор Махно перешел Днестр и сдался румынским властям.

К. Герасименко считает средства, вывезенные Козельским в Бессарабию, колоссальными. Вероятно, это большое преувеличение… Еще через год Н. Махно, залечив легкое ранение, полученное в последнем бою с красной конницей, переправился в Польшу, а оттуда во Францию. Он вспомнил о своих рабочих навыках. Должно быть, нуждаясь в деньгах, поступил на работу сапожником, затем перешел в типографский цех. Французам его имя мало что говорило, но в русской эмиграции Н. Махно помнили до самой его смерти. Он старательно трудился над мемуарами, написал целых два тома и отправился к кому-то из солидных писателей за предисловием. Писатель, выслушав его просьбу, попросил немного обождать в прихожей, вернулся в свой кабинет, открыл окно и сбежал… Как видно, отказать Н. Махно не решился, а писать предисловие не нашлось сил.

Нестор Махно умер 6 июля 1934 года в Париже в возрасте всего лишь 45 лет — сказались, видимо, излишества и лишения революционной поры. «Махновщина» как таковая тоже умерла, осталась в истории; у нее не нашлось последователей. И приходится согласиться с К. Герасименко: Н. Махно не был идейным вождем, хотя и умело ориентировался в крестьянских настроениях своего времени. Когда настроения изменились, он стал не нужен.