Юлий Буркин - Королева белых слоников Страница 18

Когда она в очередной раз решила, что больше со мной встречаться не будет, я придумал вернуть ее с помощью ревности. Я спросил ее лучшую подругу Таньку:

– Как ты думаешь, мы должны быть с Элькой?

– Должны, – сказала та.

– Тогда помоги мне вернуть ее.

– Как я могу помочь?

– Пусть она приревнует меня к тебе. Давай везде ходить вместе, и пусть пойдет слух, что у нас любовь.

– Я так не могу, – сказала умница Танька – Я не могу врать, что у нас что-то с тобой есть, если у нас ничего нет.

– Что же ты предлагаешь? – спросил я.

– Дурак ты, – сказала она. – Я не могу переспать с тобой «по заказу».

– Я тоже не могу, – признался я. И тут же придумал: – А давай так. Договоримся, что когда-нибудь мы обязательно переспим с тобой. Обязательно. Но не сейчас. А вести себя будем так, как будто это уже случилось. Так ведь легче?

– Легче, – согласилась она.

И мы стали вести себя на людях, как любовники. И через несколько дней Элька действительно примчалась ко мне. Она испугалась, что потеряет меня… Словно кошка, жалобно мяукающая в запертой комнате. Стоит ее выпустить оттуда, как она начинает тереться о дверь и проситься обратно…

Мы трахались, и она, имея в виду Таньку, приговаривала:

– А она так не умеет!..

Дружба между ними как-то сразу сошла на нет.

… Однажды мы лежали у меня в комнате, а я вдруг зачем-то спросил:

– Каким ласковым словом тебя называет Арнольд?

Она ответила:

– Чаще всего он называет меня «девочка».

Это поразило меня. Потрясло. Просто убило. Я столько раз слышал, как мой отец называл этим словом мою мать – «девочка». Они были идеальной парой, они нажили пятерых детей (я – младший), они никогда не повышали друг на друга голос, я ни разу этого не слышал, они любили друг друга десятки лет, и никого никогда не было между ними…

Это слово – «девочка» – сразу заставило меня отступиться.

Я никогда больше не искал с Элькой встреч, даже избегал их. Как-то позвонила ее сестра, которая приехала в Томск погостить: «Юля, у Эльки скоро свадьба, может, вам стоит повидаться?..» Мне очень захотелось этого. Встретиться, схватить Элю в охапку и никому не отдавать. Расстроить эту дурацкую свадьбу к чертовой матери… Но я сдержался, я сказал: «Нет, я не хочу». Года два мы не виделись совсем. Потом случайно встретились, но между нами случился лишь пустой, ничего не значащий разговор.

… Потом мы столкнулись с ней на дне рождения ее подруги Таньки, той самой, с которой мы договорились когда-нибудь переспать (и, кстати, чисто из принципа, выполнили этот договор), Элька плакалась мне, что жизнь у нее идет наперекосяк, что она до сих пор любит меня, что я ей снюсь… Я сбежал оттуда. Мне было не по себе. Это была не она, а какой-то другой, искаженный человек.

Кровожадный уролог и страшная обложка 

Неожиданно левое яйцо у меня раздулось до размеров крупного грейпфрута. И очень болело. Я слег в больницу (кстати, в ту самую, где из меня извлекали нож). Уролог Латыпов ласково уговаривал меня согласиться на удаление, говорил: «Хватит тебе и одного», но я не соглашался. «Раньше надо было отрезать, – думал я, – может, я бы еще спасибо сказал…», а доктору говорил, что яйцо мне дорого, как память. Мне не могли поставить диагноз, пичкали таблетками и уколами, ничего не помогало.

Недели через три врач посоветовал попробовать водочные компрессы. Уже на второй день после того, как я последовал его совету, все прошло. Но когда еще через полгодика я пришел к урологу Латыпову на контрольное обследование, он, щупая уже здоровое яйцо, искренне сокрушался: «Надо было, надо было его все-таки отрезать…» Странные они, урологи.

Удивительно, но именно в тот период, когда яйцо мое было размером с грейпфрут, я отчего-то особенно активно занимался творчеством: заканчивал запись альбома «Королева белых слоников»[12] и писал продолжение повести «Королева полтергейста»[13]. Сплошные королевы. Впрочем, короли и сейчас не особенно занимают меня. В альбоме мы прописывали вокал. Мой друг, музыкант Марат забирал меня из больницы, вез на тачке в студию, и там я пел, лежа на полу, так как ни стоять, ни даже сидеть я не мог – было невыносимо больно. Так что, если, слушая песню «Нож», вы заметите в моем голосе истинную боль, знайте, вы не ошиблись.

Повести «Королева полтергейста» и «Королева в изгнании» вышли в неожиданной серии: «Детектив для дам». Когда я получил бандероль с авторскими экземплярами и вскрыл ее, у меня аж волосы на голове зашевелились: на обложке книги была фотография Эли… Когда пригляделся, понял: нет, не Элька, другая, ошеломляюще похожая на нее девушка. И не фотография, а очень точный рисунок.

Как художник, который ни ее, ни меня никогда в жизни не видел, вычислил ее внешность?

Катаев и «Битлз» 

Я поехал в Свердловск получать тираж компакт-диска «Королева Белых слоников». Вышло так, что погода была моей самой любимой: немного солнца, немного прохлады, облачно, но светло. Я добрался до завода, позвонил в проходную, мне сообщили, что диск готов и уже отгружен в товарный вагон того самого поезда, на который у меня был обратный билет. Выходило, что я приехал зря, можно было диски встретить и в Томске.

Впервые за много дней я почувствовал себя абсолютно свободным: вне дома, вне забот, вне привычного окружения. Мне некуда было идти, мне нечем было заняться… Я двинулся в сторону вокзала. До отправления было еще несколько часов. По дороге я наткнулся на книжную лавку – за копейки продавали уцененные книги. Там я купил катаевский «Алмазный мой венец», который, к стыду своему, раньше не читал.

Купив три бутылки пива, я добрел до какого-то тенистого дворика, сел на скамейку и открыл книжку. Книжка оказалась удивительной. Я начал тихо тащиться. Пиво было на редкость вкусным.

Я не заметил, как прошло два часа. Я допил последний глоток пива из второй бутылки и оторвался от чтения. Вечерело. Сквозь матовую листву липы пробивались мягкие лучи. Неподалеку играли дети. Я подумал, что впервые за много лет мне хорошо.

Вдруг из окна над моей головой раздалась музыка. «Oh! Darling». Моя любимая песня «Битлз». И я понял, что мне не просто хорошо, я по-настоящему счастлив.

Я открыл третью бутылку пива и стал слушать дальше. Это был не какой-то конкретный альбом, это была подборка. Когда я прослушал пять или шесть песен мне захотелось пойти, позвонить в дверь человеку, выставившему в окно колонку, и познакомиться с ним. Потому что подряд звучали только мои самые-самые любимые песни. Но я, конечно, никуда не пошел.

Я прослушал всю подборку. Не было ни одной песни, которую я не считал бы у «Битлз» лучшей. На самом деле у них довольно много песен, в том числе и признанных хитов, которые я не очень люблю.