Михаил Николаев - Добровольцы, шаг вперед! Страница 18

- Правильно! Одобряю! - сказал по этому поводу комэск Дозмаров.

На Знаменку мы летали почти каждую ночь. И часто партизаны и регулярные наземные войска подтверждали эффективность наших бомбовых ударов, бомбардировочных действий всей 312-й ночной авиадивизии. Не раз важный железнодорожный узел выходил из строя на сутки, а то и на двое-трое.

Порой нам приходилось очень трудно.

...Ночь с 6 на 7 января 1944 года. Полк получил боевое задание - бомбить железнодорожную станцию Знаменка-2. Напряжение вылетов - максимальное. В ночное небо поднялись все находящиеся в строю экипажи. Погода - мороз и несильный ветер - не предвещала никаких осложнений. Но без них не обошлось. Они нагрянули как снег на голову.

Наша эскадрилья вылетела, как обычно, первой. На подходе к линии фронта, когда самолет еще не набрал необходимой высоты, Миша Киреев проинформировал меня, что потерял землю, ничего не видит.

- А ты разуй глаза-то, - шучу, - может, и увидишь что-нибудь.

- Да вроде как облаком затянуло, - совершенно серьезно говорит штурман.

Мы стали детально изучать обстановку. Спустились пониже - землю все равно не видно. Еще ниже - самолет оказался в облаках И никакого просвета. Что же это? Неужели туман? Чтобы не испытывать судьбу дальше, решили отбомбиться по запасной цели и быстренько вернуться домой.

К аэродрому подошли на высоте всего 300 метров. Землю не видно: туман. Наземные службы быстро сориентировались и, как на аэродроме в Павловке, выложили посадочную линию из костров САБ-3.

Что ж, надо садиться в тумане, благо опыт такой посадки у нас уже есть. Приземлились удачно. Вслед за мной с Киреевым сели Иван Даев с Алексеем Склеменовым, командир эскадрильи Сергей Дозмаров с Василием Домановым, Виктор Щукин с Иваном Чернышовым, Александр Анисимов с Сашей Костровым, Виктор Тягунов с Николаем Ефремовым... Нас провожают уже в столовую. Но какой тут ужин, когда над аэродромом в сплошной пелене тумана гудят на разных "голосах" самолеты твоих товарищей, твоих боевых друзей. Трудно, очень трудно приземлиться Аэродром-то - улица села. Малейшее отклонение от посадочных знаков и...

Гудят и гудят над аэродромом моторы. Но вот раздается глухой взрыв, затем еще один... Уж не подорвался ли кто на своих же бомбах? Нет. Как позднее выяснилось, это экипаж Сергея Безбородова, чтобы не рисковать, сбросил бомбы в болото, выйдя на него по расчету времени.

Но вот "голоса" в небе затихли. Экипажи, словно сговорившись, ушли искать для посадки другое место.

Проявил находчивость летчик Николай Шабалин. Поставив самолет по ветру, чтобы быстрее обогнать туман, он пошел на левобережье Днепра на аэродром одного из полков нашей дивизии. Но тот тоже оказался закрыт туманом. Полетел дальше искать счастья. И нашел. Над одной поляной небо оказалось чистым, и Николай удачно посадил самолет, подсветив себе фарой и осветительной ракетой. Площадка оказалась вполне сносным естественным аэродромом Шабалин нашел на ней скирду соломы и поджег ее. Вскоре первый По-2{4} уже заходил на посадку... Вслед за ним приземлился второй, третий, а всего летчик на ту площадку посадил пять экипажей. Позднее мы все отметили эту точку на картах, назвав ее "аэродромом Шабалина".

А вот для командира звена Николая Карповича Белогубцева и штурмана эскадрильи Ивана Павловича Семина эта ночь стала последней в их жизни.

Николай был отличным пилотом, обладал безупречной техникой пилотирования. Скольких летчиков в ЗАПе он подготовил к ночным полетам! Он даже говорил, что сможет посадить По-2, глядя на хвост. Но в Попельнастом Белогубцеву не повезло. Мы, находившиеся на КП, не раз слышали "голос" его самолета, то приглушенный, когда машина вот-вот должна была коснуться лыжами посадочной площадки, то мощный, рокочущий, когда летчик уходил - в который уже раз! - на очередной круг.

Самолет Белогубцева врезался в нежилой дом примерно в километре от КП полка. Для летчика смерть наступила мгновенно. А штурман... Его силой инерции выбросило из кабины вместе с привязными ремнями метров на десять от самолета. При падении Семину поломало ноги и руку. Он не мог ни встать, ни даже ползти. И, чтобы привлечь внимание, стал стрелять из пистолета. Но за повисшим над аэродромом гулом моторов никто не слышал его выстрелов.

Утром 7 января, когда рассеялся туман, экипаж нашли. Но жизнь Ивану Павловичу Семину спасти не удалось. Николая и Ивана похоронили со всеми почестями на территории колхоза "Червоний партизан" Александрийского района Кировоградской области. А в село Николо-Пестровку Пензенской области, на улицу Ворошилова, 2, отцу Семина - Павлу Григорьевичу, а также в город Борисоглебск Воронежской области, на родину Николая Карповича Белогубцева, были отправлены печальные письма - похоронки.

* * *

Больше месяца прошло уже с тех пор, как экипаж Григория Усольцева и Василия Тимошкина не вернулся с боевого задания. Летали Гриша с Васей тогда вместе со всеми в основном на уничтожение живой силы и техники противника в Знаменке. Многие экипажи видели, как немецкие прожектористы вели одинокий "кукурузник", а светящиеся трассы пулеметных очередей и барашковые шапки разрывов зенитных снарядов, будто рой мошкары, облепили высвеченный самолет. А когда после возвращения домой узнали, что нет только двоих, все поняли, что именно Усольцев и Тимошкин попали в прожекторный капкан. И все-таки мы не хотели и не могли поверить, что их жизни оборвались. Какое-то шестое чувство подсказывало, что летчик и штурман живы, что надо набраться терпения и ждать.

В маленькой казарме на кроватях друзей, как всегда аккуратно заправленных, лежали стопочкой гимнастерки с чистыми подворотничками, выходные брюки и фуражки с "крабами".

Предчувствия друзей не обманывают. Остались живы Усольцев и Тимошкин. Но встретиться с ним вновь пришлось лишь через долгих сорок два дня.

Да, конечно же, это их самолет не сумел вырваться из цепких щупалец шести прожекторов над самым центром Знаменки. Усольцев не мог маневрировать скоростью: одним из снарядов разбило пропеллер, и мотор работал вхолостую. Израненную машину вряд ли бы удалось посадить, но, как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. В мощных лучах прожекторов - несколько миллионов свечей! - летчик хорошо разглядел землю и приземлился на северной стороне станции, у лесополосы.

Вокруг все сразу преобразилось - прожекторы выключились, огненные трассы исчезли, и стало совершенно темно Наступила тишина. Только где-то вдали, слева от наших летчиков, слышались голоса - немецкая речь.

Первое, что предстояло сделать ребятам, - уйти как можно дальше от места приземления. Они подожгли самолет и подались в сторону от доносившихся голосов. Немцы почему-то так и не организовали преследование. Грише и Васе повезло.