Рустам Валеев - Южный Урал, № 31 Страница 18

Ненормально, когда для заводских лабораторий издается солидный журнал, для медицинских лабораторий — более скромный журнал («Лабораторное дело»), но опять-таки журнал, а для сельскохозяйственных — ничего. Ссылка на то, что хороший материал можно опубликовать в любом журнале, несостоятельна: медики свои труды по лабораторному делу могут опубликовать в любом из дюжины медицинских журналов, однако ни одна лаборатория районной больницы не в состоянии выписывать дюжину журналов. Не может и лаборатория МТС выписывать все сельскохозяйственные журналы.

Журнал «Районная агролаборатория» должен стать приводным ремнем от науки к практике.

Надо подумать и о тех, кто возглавит это дело на местах. Во главе агролаборатории облсельхозуправления должен стать, безусловно, всесторонне развитый агроном. Начальники областных контрольно-семенных лабораторий не все годятся для этой роли. Посмотришь иной раз на такого начальника и диву даешься!

Изучите внимательно все документы, выходящие из-под пера этого начальника. Выговор. Строгий выговор. Выговор с последним предупреждением. А где благодарности? Ах, их нет?! Неужто все работают плохо? Так-таки прямо все? И долго так работают? Четверть века? Ну, а сами-то вы много выговоров имеете? Ни одного? Странно.

Когда писатель напишет книгу, в которой каждому герою объявит выговор, то критики возражают: в жизни так не бывает, надо и выговоры объявлять и благодарности объявлять. Некоторые даже высчитывают, сколько процентов должно быть того и сколько другого. Не будем устанавливать процентов, сколько должно быть плохого, а сколько хорошего. Но плохое найти легко, оно у всех на виду. Труднее заметить хорошее.

Я убежден: надо упразднить кабинет заведующего контрольно-семенной лабораторией. Зайдешь порою в контрольно-семенную лабораторию и видишь: самая лучшая, самая светлая комната занята под кабинет заведующего. Иногда в этот кабинет входишь через двойные двери — заведующий явно подражает кому-то.

Почему бы в этой комнате не оборудовать агрохимлабораторию и работать в ней в те дни, когда нет работы по анализу семян, например, в летнее время? Тогда лаборатория из отраслевой превратилась бы в комплексную.

Надо знать всхожесть и чистоту семян, но также надо знать структурность почвы, в которую будут высеяны семена, запасы питательных веществ в этой почве — чего не хватает, чего избыток. А иногда удобрения приносят вред. Да это и понятно. Представьте себе врача, который, издали взглянув на больного в тулупе, скажет: «Идите-ка, батенька мой, в аптеку и спросите лекарства», а там ему подадут первую попавшуюся в руки баночку — лишь бы лекарство! Но беда, если туберкулез будет лечиться касторкой. Таких врачей нет совсем. Больного надо внимательно прослушать, послать в лабораторию, подумать над результатами анализов, а потом уже лечить.

К сожалению, в сельском хозяйстве из-за отсутствия агрохимических лабораторий дело происходит далеко не так.

Конечно, приблизительно агроном знает, на какую почву под какие культуры какие удобрения вносить. Но ведь и врач, глянув на больного в тулупе, приблизительно знает о болезни, аптекарь приблизительно нужное лекарство отпустит. Однако врач никакого лекарства не даст, точно не установив характер болезни. Почему же агрономы вынуждены все делать на глазок, приблизительно?

За последнее время утвердилось мнение, что в связи с тем, что колхозники стали культурными и образованными, агроному работать стало гораздо легче. Это ошибка: работа агронома осложнилась.

Современный колхозник читает газеты, журналы, слушает радио, изучает труды корифеев науки. Агротехнику, ту, которая уже применяется в хозяйстве, он знает сносно. Он даже больше знает, что еще надо сделать, чтобы поднять производительность труда. А ведь полвека назад это был в большинстве неграмотный, суеверный, забитый человек, о земле и злаках знающий лишь то, что знали его деды и прадеды.

Короче говоря, специалист сельского хозяйства, если он не хочет оказаться лишним человеком, обязан непрерывно совершенствовать технологический процесс производства, т. е. непрерывно внедрять достижения науки и передового опыта применительно к конкретным местным условиям. А это сделать невозможно, если не будет существовать лабораторий, всесторонне обслуживающих производство.

Остановимся и напишем: продолжение следует. Большой разговор о месте агронома на производстве и о методах его работы надо продолжать, пусть агрономы выскажутся по затронутым в статье вопросам. Разрешить их можно только совместными усилиями.

Николай Карташов

У ЗОЛОТОЙ СОПКИ

Очерк

На карте Челябинской области близ Троицка, чуть юго-восточнее, начертан маленький кружочек, который обозначает небольшую железнодорожную станцию с поэтическим названием Золотая Сопка. В летние дни на этой небольшой станции, расположенной у быстрой степной речушки Уй, часто можно слышать детский смех, веселые песни пионерских отрядов. Широко раскинувшийся смешанный лес, сопки, покрытые пестрым ковром высоких трав, степная река с ее песчаными берегами — все это влечет к себе детвору. Здесь, у Золотой Сопки, в летние месяцы звенят песнями пионерские лагери, туристские базы. Сюда приезжают горожане, чтобы насладиться степным простором, лесом, рекой…

Мне, однако, пришлось побывать у Золотой Сопки не жарким летом, а в холодные февральские дни 1958 года, когда степные ветры яростно заметали дорогу, слепили глаза.

Что же влекло сюда в эту совсем не дачную пору?

У самой Золотой Сопки вот уже четыре года строится крупнейшая в стране тепловая электрическая станция, одна из тех «миллионных» станций, строительство которых предусмотрено шестым пятилетним планом.

Случилось так, что перед самым выездом из Челябинска в Троицк я смотрел кинофильм «Коммунист». События этой картины, как известно, развертывались на строительстве первой советской электростанции на Шатуре в те годы, когда государство наше делало свои первые, невыразимо трудные героические шаги.

В вагоне пригородного поезда я думал об этом фильме, вольно или невольно сопоставлял первую нашу маленькую стройку с теми картинами индустриального могущества, которые время от времени открывались даже из окна вагона.

…Смотрю на заснеженную дорогу, и чудится, что идет по ней коммунист Василий Губанов, высокий, могучий, суровый. По старой шинели, по прихрамывающей походке нетрудно угадать недалекое прошлое этого человека — и фронт, и ранения, и лишения. Идет на стройку электростанции рядовой человек, чтобы по велению партии начать осуществление великой ленинской идеи электрификации.