Жизнь в цвете хаки. Анна и Федор - Ана Ховская Страница 19

– А ты не поддавайся… Пусть визжит: ей же хуже от этого,– ласково тронул ее руку парень.

Аня некоторое время смотрела вслед машине. Вернувшись в дом, она вопросительно посмотрела на отца. Тот молча улыбался дочке.

– Вот поговорили с твоим ухажером… Вишь, как покраснел, пусть задумается, как жить будет… А то подумаешь – кавалер… Ухаживать все стремятся, а как дойдет до дела, повесят все на жену, пусть пурхается, как может. Знаем таких…

– Говорит-то он складно,– подтвердила и Нина Ивановна,– только как оно на деле будет… Кабы знать…

– И я сомневаюсь в нем… Что подарок принес – это еще ничего не значит… Хотя… Ладно, что загадывать: поживем увидим, на что годится такой молодец,– поддакнул отец, наливая себе душистый чаек.– Давайте уж обедать, а то в саду время прошло, надо еще потом успеть кое-что сделать. А ты, дочка, садись, выкройки свои раскладывай да готовь на завтра, обещала ведь… Мы сами повозимся, там немного работы…

– Я помогу, успею все сделать: день длинный, это дело недолгое,– присела девушка к столу, где уже стояли щи со свежим хлебом.

Во дворе заголосила Шура, она просто выла, упав на крыльцо, и била кулаком по деревянному настилу…

– Да что там такое случилось снова? Может, рожает уже?!– встревожилась Нина Ивановна и вышла во двор.

Через некоторое время она быстро вошла в дом и, вытирая слезы, сдавленно проговорила:

– Беда пришла: Анатолия нашли в классе повешенным на счетах… Шура кричит, что математичка его довела, не выдержал – наложил на себя руки…

В дом вошел Сергей, снял фуражку и измученно еле выговорил:

– Ума не приложу, как это случилось… Что делать-то, батько? Куда кидаться? К кому теперь идти – в школу или сельсовет? Надо милицию, что ли вызывать?

Филипп Федорович, держась за грудь, замер на секунду, а потом напряженно сдвинул брови и с горечью проговорил:

– Успокойся, сын, надо в сельсовет идти, там все скажут, оформят, помогут с похоронами… Где Анатолий-то – в больнице нашей или где?

– Да должен Вовка наш с шофером привезти домой…– приставив к уху трубочку, чуть слышно сказал Сергей.– Да Шурка-то должна родить была скоро, как переживет, не знаю…

– Иди к ней и будь возле… Что ты будешь делать, случилось же такое… Что ж, надо заниматься делом…

Сергей вышел. Анна, оторопев от ужаса, не могла и слова вымолвить. Филипп Федорович тяжело поднялся, взял трость и вышел во двор. Сергей увел Шуру в дом, у двора стали собираться люди. Пришла Малайка, соседка, спросила, чем может помочь. Через время подъехала машина, на которой привезли тело мальчика, завернутое в покрывало. Почти сразу подъехал председатель, прошел во двор, поздоровавшись. Он пообещал, что часа через два будет готов гроб, привезут его на колхозной машине.

В суете не поняли, что с Шурой случился приступ боли: начались роды. Настя, оповещенная о несчастье, спешила к Зарудным, уже зная, что обязательно нужна будет ее помощь: Шура же была на сносях. Выпроводили всех из дома, поставив скамьи для тела мальчика в прохладном уголке двора. Анастасия командовала, как хозяйка, требуя чистые пеленки, простыни, кипяченую воду, и пригласила Малайю себе в помощницы.

Аня металась у окна, не зная, как себя вести, потом вышла во двор, подошла к племяннице Вере, обняла ее и прижала к себе. Так стояли они во дворе, пока не услышали дикий крик Шуры, потом плач ребенка, и поняли, что на свет появился малыш.

Шура лежала в горячке, никого не узнавала, бредила, то вскрикивала, то затихала…

Аня вошла к ним в дом. Настя обхаживала Шуру: делала укол, убирала послед, боялась, чтобы не началось кровотечение, девушку попросила смачивать полотенце в воде с уксусом и обтирать роженицу.

Аня обтирала женщину, стараясь не смотреть той в лицо, тихонько поглаживая ее плечи. Самой было страшно: случилось то, чего никто не ожидал. Она видела смерти и раньше, но то были другие случаи, как в их деревне во время войны, в вагоне, в лагере. Но здесь ни войны, ни бомбежек, была мирная жизнь… Но смерть все равно постучалась в дом…

Что такое счеты, Аня узнала, когда поговорила с Вовой: это такое наглядное пособие, применявшееся для обучения счету в младших классах. Стояло оно прочно на ножках-распорках, соединенных между собой металлическими штырями, на которых были нанизаны небольшие черные и белые костяные шары. Передвигая их по штырям, учили сложению и вычитанию простых чисел. Но как мальчику пришло в голову сотворить такое, никто не мог сказать…

***

Прошло три дня, Анна не занималась шитьем: не до того. Шура так же металась в жару, малыш – родился мальчик – не плакал, только кряхтел тихонько. Нина Ивановна с Аней были все время рядом. Пытались кормить малыша из бутылочки разведенным коровьим молоком, но он плохо сосал, молоко выливалось на пеленку. Соседка, пришедшая навестить Шуру, увидела это и поругалась:

– Девчата, что ж вы делаете? Разве можно этим ребенка кормить? Вы ж его угробите… Давайте я его покормлю: мой уже мало сосет, прикармливаю… А потом Шурка сама будет выхаживать его, лишь бы молоко у нее не перегорело… Надо отцеживать его, пока оно есть, и можно им кормить через соску.

Раиса – так звали соседку – кормила дитя, оно смешно и трогательно чмокало, поводя крошечными глазками по сторонам. Анна с нежностью смотрела на малыша и думала, что теперь все будет хорошо, лишь бы Шура быстрее поправилась. Детей и Сергея они кормили у себя дома, готовя на всех.

Девушка снова ходила в магазин, забирая с собой Веру, чтобы хоть немножко ее отвлечь. Вова был все время рядом с матерью. Аня убирала вместе с ними их дом, трясла половички, мыла дощатый пол, проветривала комнаты. Солнце уже грело вовсю, можно бы выводить Шуру во двор, но та все еще была слаба. Шура видела, как соседка кормила ребенка, как девушка убирала вокруг, как жалела ее, присаживаясь возле кровати и обтирая ей лицо, руки, тело, тихонько сцеживая молоко из набухших грудей в кружку. Потом сливала его в бутылочку и кормила малыша. Тот радостно сосал, был спокойным, хорошо спал. Шура как-то вяло сначала отталкивала руку Ани, когда та пыталась сцеживать молоко, но, когда почувствовала облегчение и увидела, как почмокивает малыш, будто смирилась с положением и просто закрывала глаза, когда девушка подсаживалась к ней с кружкой.

– Как назовешь его, Шура?– спросила как-то раз