Елена Погребижская - Исповедь четырех Страница 19

Окна в этом малом зале ДК от пола до потолка. И всем собравшимся прекрасно было видно, как вдруг за этими окнами началось такое, как будто кто-то вспорол пуховую подушку и как следует ее встряхнул, а рядом включил вентилятор. Буквально за минуту на глазах у изумлённой публики начались именно метели и именно бураны. Все, честно говоря, офигели. Я, понятно, тоже. Дети перевели взгляды на меня, и в их глазах я увидела настоящий ужас.

Надо ли говорить, что после этого все мои команды типа «Встаньте, дети, в круг» выполнялись максимум за десять секунд и вообще вся ёлка прошла с бешеным успехом? Больше ни разу такая чума у меня не получалась. Впрочем, я больше и не пробовала быть Снегурочкой.

А мне быть Снегурочкой не довелось. Мне роли не досталось, меня задвинули в Снежинки. Мама мне сшила платье из марли. А марля была почему-то дефицитом. И потом мы все это накрахмалили, так что юбочки стояли, а под юбочкой была еще юбочка, и так слоев пять. А потом приклеили туда, на слои, молотые елочные игрушки, а на шею навесили гирлянды. Посмотрели мы на дело рук своих и сошлись, что красота неземная. Мне сдается, что если я дома у мамы пороюсь по шкафам, то костюмчик этот обязательно найдется.

Я: А скажите, Ирина, какая ваша миссия?

Ирина: У меня нет осознания того, что я с небес сошедший ангел, который призван дать надежду людям, я трезво себя оцениваю, я нормальная, классная симпатичная тетка. И во мне булькает такая штука, которая имеет ко мне опосредованное отношение, она пишет песни. Вот так вот я живу, у меня дети, семья, я умею пылесосить пол, подстричь черного терьера, при всем при этом я могу на все это в один момент забить, сказать «извините, у меня булькает, я сейчас не могу».

И добавляет, что, мол, кстати, вчера видела на каком-то сайте баннер с какой-то компьютерной игрой и там были такие слова: путь мага и путь воина. Я тогда подумала: вот, наверное, настоящий артист должен быть немножко магом, немножко воином.

И немного ангелом артист должен-таки быть. Даже если и снеговиком в одном лице. Или Снегурочкой. Или Снежинкой. Вот снега где добыть нам — вот что непонятно, сне-га, сне-га…

~~~

Светлана Сурганова

Глава первая

Солдатский паек

Моя музыкальная карьера началась примерно в 2001 году. Это как раз совпало по времени с приходом успеха к группе «Ночные снайперы». Все уши про них прожужжали люди, которые со мной работали. «Тебе нужно, нужно это послушать. Это чуть ни не самая лучшая поэзия сегодня», — тоном знатока говорила мой администратор. Это ничуть не привлекало, потому что мне-то было известно, кто на самом деле лучший музыкант и поэт. Поэтому мне довольно долго удавалось отмахиваться. Чтобы завлечь меня окончательно, кто-то принес несколько потертых дисков. Это были пластинки со смешными названиями «Детский лепет», «Капля дегтя» и «Бочка меда». Оказывается, это были какие-то раритеты, когда-то в замшелые годы хитрым способом выпущены и в итоге большая редкость. На следующий день пришла толпа гостей. «О-па, ты „Снайперов“ что ли слушаешь? — сказали мне гости, — а мы как раз эти альбомы ищем. Дай, а?» Я не знаю даже, кто точно взял эти пластинки, но их, ясное дело, так и не вернули.

Потом ко мне хлынули разнообразные друзья «Ночных снайперов». Они оказались причудливым образом все со мной связаны, и некоторые из них пьянствовали у меня в столовой (как правило, со мной), потом я у них, некоторые ночевали и жили, а однажды приехала высокая девушка-художница. Она провела у меня несколько дней. То есть ночей, днями она разрисовывала декорации к какому-то особенному концерту «Ночных снайперов». Она приходила, надышавшаяся краской и усталая, но счастливая оттого, что была причастна к чему-то большому и важному.

Все свежайшие события из жизни группы «Ночные снайперы» немедленно обсуждались у меня дома в шумной компании общих знакомых: почему Диана надела именно белые штаны, что, кто и кому говорил на перроне поезда Москва — Санкт-Петербург, по какой причине на телеэфир поехал именно этот состав людей, а не другой и т. д. При всем этом мы так и не были знакомы ни с Дианой, ни со Светой. Из всех разговоров у меня складывалось однозначное впечатление, что главный человек в группе «Ночные снайперы» — Диана, а Света просто ей на скрипке подыгрывает. Большинство интервью, которые мне часто попадались тогда, а это был период мощной раскрутки «Снайперов», доказывали это, говорила одна Диана, а Светлана ей в лучшем случае что-то поддакивала.

Потом мы, наконец, пересеклись вживую на каком-то концерте, где группа Butch тоже выступала. Шел саундчек, Диана жизнерадостно носилась по сцене, а Света, вежливо мне кивнув, сидела какая-то потухшая. Мне сразу же объяснили на ухо, что это нормальная расстановка сил, и что, мол, было время, когда все было иначе, что Света, мол, была ого-го. В это с трудом верилось. Позже, у меня дома, кто-то из очередных общих друзей бросил: «…а Света, она же вообще больна…» «А чем?» — говорю. «Темная история, но все очень серьезно». И потом добавил неожиданно злобно: «Это ей в наказание». В общем, уточнять не хотелось. Темная так темная.

Спустя несколько лет мне нужно было найти Свету. Ее только ушли из группы «Ночные снайперы», она уже пережила период первичной пустоты от рухнувшего мира. В звукозаписывающей компании сказали «петь будет» тем же тоном, каким врачи, наверное, говорят «жить будет». Оказывается, Света уже собиралась выпускать новый альбом. На одном со мной лейбле. Вот Света-то мне и нужна. На меня надвигался мой день рождения. Это значило, что я буду по традиции отмечать его уникальным, ни на что не похожим концертом. То есть традиции такой до этого не было, но создать ее очень хотелось. Никаких мыслей насчет того, как концерт сделать уникальным и непохожим, не присутствовало. И тут меня осенило: надо зазвать разных прекрасных исполнителей и сделать с ними дуэты. Света, думаю я, не откажет. Мне тут же дали Светин телефон в Питере, и мы договорились встретиться.

На Светиной улице было тепло и светло, настроение у меня было отличное. Квартира мне понравилась. Из окна открывался вид на романтические крыши. И тут я понимаю, что на стене дома напротив на реально большой высоте кто-то вывел краской слова с расчетом, чтобы из Светиного окна как раз было видно «Я люблю тебя, Света».