Александр Мамалуй - Военный дневник (2014—2015) Страница 19

Мы забрали атакующую группу и отвели ее к поместью, откуда они пошли брать Нетайлово. Минут через двадцать в той стороне, куда ушли на броне атакующие, разгорелась интенсивная перестрелка.

Наша задача была выполнена, о чем мы и доложили командованию по телефону. Получили приказ идти на базу, отдыхать.

Поместье, из классовой ненависти, кто-то предложил сжечь. Идея некоторое время обсуждалась с интересом.

Паша, как старший группы, идею не одобрил, но пообещал дать координаты этого чудесного места нашим реактивщикам, в качестве второстепенной цели. Народ такое решение вполне устроило.

Конечно, Пашка никому никаких координат не дал. Когда я уходил на дембель, поместье по-прежнему стояло и там квартировали то десантники, то танкисты. Да и хрен с ним!

Только загрузились в МАЗ — звонок. Атакующая группа вступила в боевое соприкосновение с противником и завязла. Просят помощи людьми.

Людей лишних у комбрига не было, но, вспомнив, что рядышком крутятся шестеро снайперов, он отдал приказ: присоединиться к атаке на Нетайлово, поступив в распоряжение командира группы.

Мы проверили оружие и поехали брать Нетайлово.

Тут надо сказать, что Паше Каленикову, как старшему группы, завидовать не приходилось. Связи с командиром атакующей группы у него не было, где они конкретно сейчас находятся, далеко ли продвинулись (а прошел уже час с момента начала штурма) — мы не знали. Карты тоже не было.

Но приказ надо выполнять. В результате Паша принял единственно верное в тех условиях решение: выдвинуться по следам ушедшей бронетехники, на шум боя.

Въехали по полям почти на окраину Нетайлова (за деревьями были видны крайние дома), спешились. Паша, как он потом рассказывал, уже собирался отдать приказ о развертывании, но тут по нам открыли огонь.

Поймите правильно, это было мое первое боестолкновение с противником. Поэтому я, наверное, не все помню точно, больше на уровне собственных ощущений.

Во-первых, помню, что страха никакого не было, головы не потерял, да и никто из наших не паниковал. Помню, Паша громко, но без крика сказал:

— По нам х…ят!

Во-вторых, находились мы на краю чистого поля, метрах в сорока от неширокой посадки, со стороны которой по нам и стреляли. За посадкой были уже дома Нетайлова.

В момент, когда начали свистеть пули, изредка цокая по невдалеке стоящему МАЗу, я находился от него справа, ближе к противнику. Помню, пригнулся, вскинул автомат и, пытаясь определить, откуда именно бьют, начал перемещаться назад-в сторону, чтобы между мною и сепарами оказался МАЗ.

Стрелять наобум не стал, помню, мелькнула мысль, что если прижмут на голом поле, боеприпасов взять будет неоткуда.

Решение переместиться за машину было верным: иных укрытий на поле не было. Обстрел усиливался. Наши стянулись за левый борт. Убедившись, что все на месте, Паша отдал приказ на отход.

Здесь Морячок, наш водитель, чуть замешкался. Совсем чуть. Наверное, вспомнил, что водителю в таких ситуациях — первая пуля, ведь на засаде главное — обездвижить транспортное средство… Людям иногда нужно несколько секунд, чтобы шагнуть вперед.

Но этих секунд у нас не было. Поэтому за руль прыгнул Рустам. Он задним ходом начал выезжать из-под обстрела, а мы, прикрываясь машиной, бежали рядом, и, один за другим, запрыгивали в нее.

Вот этот момент — каким образом я влетел в кузов, я не очень помню, но произошло это быстро.

Из кузова мы немного постреляли «в направлении», с которого били по нам, а Рустам тем временем окончательно вывел машину из-под огня.

Все были целы, за исключением МАЗа. В нем мы насчитали несколько дырок трех разных калибров — уже не помню точно сколько. Одна была даже от пули калибра 12,7 мм — та, что в крыле.

Паша связался с командованием, запросил указаний. Пришел приказ возвращаться на один из блоков, где в этот момент находился комбриг. Пока мы вертелись по полю, атакующая группа отошла от Нетайлова.

С группой встретились на 15-м блоке. Они успели захватить «втягивающий» сепарский блокпост на окраине деревни, но дальше, наткнувшись на плотный огонь, не продвинулись. На сепарском блоке наши взяли богатые трофеи — 82 мм миномет, выстрелы к РПГ (в том числе и осколочные, русского производства), несколько СКСов и «Шмелей». Потерь группа не имела.

Прибыли на блок, где находился комбриг. Он выслушал доклад Паши, осмотрел машину и приказал отдыхать.

Помню еще, что в этот день, там, на блоке, я впервые увидел Рому Доника — харьковского волонтера, дружбой с которым ныне горжусь.

Но познакомились мы позднее, а тогда я, конечно, не знал, что Рома это Рома — видел перед собой крепко сбитого человека в навороченном мультикаме с красно-черно-золотым трезубцем на рукаве.

Подумал, помню, что это какой-то высокопоставленный правосек. Как оказалось впоследствии, так в роте думал не один я. Пока мы не познакомились поближе, Рому, часто привозившего нам гуманитарку, в роте так и называли: Рома-Правосек.

Вечером в базовый лагерь привезли двоих пленных сепаров, взятых мотострелками под Песками. «Русская православная армия». Оба местные — Донецк и Димитров…

Таким был мой первый бой — бестолковым и не особенно успешным. Я им не горжусь, но и не стыжусь его.

День 21 июля 2014 года для 93-й мехбригады стал днем испытания на прочность. Главные и, к сожалению, трагические события произошли под Песками.

Первый настоящий бой мотострелков и танкистов для многих из них оказался последним. И поэтому будет неправильно, рассказывая об этом дне, ограничиться лишь отчетом о наших скромных действиях под Нетайлово.

А значит, на страницах книги не может не найтись места для рассказов моих побратимов, моих товарищей по оружию. Им слово…

21 июля 2014 г., командир танкового взвода 93-й гвОМБр гвардии старший лейтенант Павел Вовк (кавалер ордена Богдана Хмельницкого ІІІ степени, медали «За отвагу», медали «Захиснику Вітчизни»)

…Рано утром, 21 июля, мы выдвинулись от аэропорта в сторону Песок.

«Мы» — это пять танков и два взвода пехоты на трех БМПшках. Два танка вел комбат — майор Кащенко, «Кащей». Один — командир роты, капитан Лавренко. Оставшиеся два танка — мой взвод.

Паша Вовк с танкистами его взвода

Вот такие силы были выделены для штурма укрепрайона на участке Пески — Первомайское.

Ну, а чему удивляться? В батальоне вместо положенных по штату 40 танков — в наличии 11. В роте, вместо 11 — пять…

Просквозили через поселок. Лавренко с одной БМП ушел налево, где у сепаров был блок. Как ротный там воевал, я не видел. По рассказам, расстрелял весь БК, но из боя не вышел: пошел давить минометную батарею. Танк Лавренко не вернулся: пацаны погибли.