Кадеты и юнкера. Кантонисты - Анатолий Львович Марков Страница 19

МИХАЙЛОВ ДЕНЬ

По неизменной примете наших мест снег выпадает никак не позднее 8 ноября. Пусть даже накануне еще ездили на колесах, в ночь «под Михайлу» обязательно ляжет зима. Проснувшись утром, повеселевший люд в светлом окне увидит густую, пушистую порошу.

В этот день наш кадетский корпус праздновал свой престольный праздник, по традиции являвшийся выпускным для кадетов седьмого класса, которые на нем считались хозяевами бала, имевшего место вечером. Занятия по этому случаю прекращались на три дня, а именно 7, 8 и 9 ноября, а к самому празднику корпус готовился задолго. Главным распорядителем бала и одновременно заведующим художественной и декоративной частью являлся в мое время, много лет подряд, подполковник Паренаго — художник, артист и археолог, собиравший к этому дню для украшения отведенного под бал помещения массу всевозможного декоративного материала как из музея и арсенала корпуса, так и из частных коллекций — в виде старого оружия, лат, кольчуг и прочего снаряжения, приличествующего украшать бальную залу военно-учебного заведения. Центральным помещением для танцев служила большая зала — огромная, двухсветная, в которой весь состав корпуса, собираясь для парадов, занимал едва ли ее третью часть.

Внизу, вдоль стен залы, шла галерея белых колонн, наверху же имелись с двух сторон хоры для музыки. На стенах сборной висели под потолком огромные портреты государей, начиная с основателя корпуса императора Николая I. По стенам на белых мраморных досках золотыми буквами сияли имена бывших кадет, награжденных орденом Св. Георгия, и описания их подвигов. Помимо этого, в больших шкафах, стоявших вдоль стен, находилась так называемая фундаментальная библиотека корпуса, насчитывавшая около десяти тысяч томов.

Бал кадетского корпуса был самым большим светским событием в Воронеже, и на него съезжались к этому дню все военное начальство во главе с командующим армейским корпусом, дворянство, бывшие кадеты и родственники учащихся кадет. В городе существовало шесть женских гимназий, и в дамах поэтому на балу недостатка не было, уже не считая сестер и кузин местных кадет-воронежцев. В качестве хозяев и распорядителей праздника выступали выпускные кадеты. Кадеты первой роты при этом для приглашения располагали двумя билетами на каждого, второй роты — по одному, а две младшие роты не имели права приглашать кого бы то ни было и сами на балу веселились только до 9 часов вечера.

В день праздника полагался ранний традиционный обед, на котором кроме состава корпуса присутствовали почетными гостями все прибывшие в этот день в Воронеж бывшие кадеты, сидевшие по этому случаю в кадетской столовой за специальными столами, под председательством старейшего в чине, обыкновенно заслуженного генерала, так как в мое время корпус уже пережил пятидесятилетие своего основания, — я сам принадлежал к 62-му его выпуску. Меню обеда по строго соблюдавшейся традиции было всегда одно и то же и, по выражению кадет, состояло из «серьезного харча», а именно: на первое — бульон с великолепной мясной кулебякой, на второе — жареный гусь с яблоками и на сладкое — сливочный торт. Для тостов, полагавшихся за обедом, каждому кадету полагалась бутылка меду.

Первая здравица была, конечно, за государя императора, и ее провозглашал директор корпуса, после чего оркестр уланских трубачей, игравший в течение всего обеда, исполнял национальный гимн, сопровождаемый хоровым пением всех присутствовавших и громким «ура». Второй и последующие тосты следовали за великого князя, корпус, бывших и настоящих кадет, директора и т. д. Каждый тост сопровождался тушем и криками «ура». Настроение за этими обедами было всегда приподнятым и очень искренним; общая хлеб-соль кадет, по-товарищески разделенная с заслуженными генералами и офицерами, молодевшими в стенах родного корпуса, где прошло их детство, создавала теплую атмосферу братства и спайки между старыми и малыми, которой была крепка и сильна Российская императорская армия. Много раз я переживал это хорошее и теплое чувство корпоративной связи и единства за кадетским обедом Михайлова дня, как будучи кадетом, так и позднее, приезжая офицером в этот день в корпус. Хорошее, давно прошедшее и невозвратное время!

Бал 1912 — юбилейного — года Отечественной войны был особенно блестящ и роскошен как по убранству, так и по обилию почетных гостей, во главе которых стоял кадет первого выпуска корпуса, сын бывшего первого директора, престарелый генерал от кавалерии Винтулов, занимавший в этот год пост генерал-инспектора ремонта кавалерии. Воронежское дворянство во главе со своим губернским предводителем Алехиным также не ударило лицом в грязь и было представлено на празднике своими заслуженными членами и целым цветником очаровательных дам и барышень.

Залы украшали огромные копии с картин Верещагина, посвященных событиям 1812 года, причем во всю стену тянулся плакат со словами, выбитыми на памятной медали Отечественной войны: «Славный год сей минул, но не пройдут содеянные в нем подвиги». На сцене корпуса были поставлены живые картины на тему исторических событий Отечественной войны, такие, как «Военный совет в Филях», «Бегство французов» и другие, в которых я играл наполеоновского гренадера.

Бал открылся национальным гимном, который играл соединенный оркестр отдельной уланской бригады; ему вторил двухтысячный хор кадет и гостей, буквально потрясший стены огромной залы. Патриотический подъем при этом был необычаен — внуки и правнуки праздновали великие дела своих предков. Корпусной настоятель о. Стефан, знаток и любитель старины, с большим подъемом сказал речь в память героев Отечественной войны, отметив, что среди кадет корпуса присутствуют потомки славных деятелей 1812 года, назвав их имена, что вызвало шумную овацию.

Для нашей первой роты корпусной праздник был двойным торжеством, так как являлся одновременно и ротным праздником. Утром 8 ноября в роте имело место торжество по случаю производства кадет в вице-фельдфебели и вице-унтер-офицеры. Директор корпуса, вызвав из строя произведенных, поздравил их и лично вручил каждому соответствующие погоны. В столовую к завтраку строевая рота вошла, уже имея на соответствующих местах свое кадетское начальство, блиставшее новыми нашивками.

К пятичасовому чаю фельдфебель первой роты отправился на квартиру к директору корпуса, как шутили кадеты, «поздравляться», то есть от имени корпуса поздравить генерала и его жену с корпусным праздником, после чего в свою очередь получил поздравление с производством и был приглашен на чашку чаю.

С Михайлова дня в седьмом классе начиналось усиленное уничтожение пирожных, доставляемых из кондитерских города почти ежедневно. Это объяснялось тем, что по кадетским традициям каждый нашивочный, а их в роте насчитывалось в году около пятнадцати, должен был поднести товарищам своего отделения сотню пирожных. Такое же подношение делали многие семиклассники в день своих