Федор Раззаков - Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие… Страница 19

«Работала наша труппа по городам Средней Азии, а затем Дальнего Востока. Стационарных цирков почти не было, работать приходилось порой на договорных началах с местными администраторами без всяких гарантий, и если сборы были плохими, то мы просто бедствовали. Помню, как после неудачных гастролей в городе Фрунзе мы продали все, что могли, и полуголодные решили перебраться в город Токмак, находившийся неподалеку. Но наскрести денег на дорогу так и не удалось.

Думали мы, думали, как найти выход, и пришли к единому мнению – воспользоваться собственными транспортными средствами. Сели верхом на цирковых лошадей и рысью без седел, держа в руках узлы с реквизитом, проскакали шестьдесят с лишним километров по степи. В цирковых костюмах, черные от пыли, усталые и голодные въехали мы на узкие улочки Токмака. Детишки бежали за нами с криками: «Ура! Цирк приехал!» – взрослые приветливо махали руками, думая, что это специальная цирковая кавалькада, рекламирующая предстоящие гастроли.

Никому из встречающих не приходило в голову, что мы еле держимся на лошадях, что наши трико с потускневшими блестками, клоунские комбинезоны и цветные шали – словом, все наше артистическое одеяние надето отнюдь не для рекламы, а потому, что других костюмов у нас не осталось, они были за бесценок проданы на барахолке города Фрунзе.

По причине полной материальной несостоятельности мы не смогли даже снять комнаты для жилья. Время было осеннее, ночи холодные, и мы первую неделю ночевали в деревянном цирке на земляном полу, подстелив сено и укрывшись лошадиными попонами…»

До 1934 года Кульман и Вяткин колесили по городам и весям под псевдонимом «2 Мишель 2», то для поднятия сборов «Чарли Чаплин и Гарольд Ллойд – знаменитые комики и акробаты-эксцентрики». Однако затем их пути-дороги разошлись, причем со скандалом. Во время одного из представлений Кульман позволил себе выпить лишнего и, будучи подшофе, не удержал Вяткина, который делал стойку у него на руках. Борис упал на манеж, случайно ударив партнера локтем по носу. Кульман расценил этот удар как умышленный и за кулисами влепил партнеру пощечину. Вяткин в ответ ударил его кулаком в лицо. После этого инцидента партнерствовать дальше было бессмысленно.

Отметим, что дружба с «зеленым змием» принесет много неприятностей Михаилу Кульману. Он вынужден будет уйти из цирка и станет заведующим… маленькой пивной в Иркутске. Там он проработает несколько лет, в душе сохраняя привязанность к цирку. В конце концов последняя толкнет его на возвращение на манеж – он будет выступать в паре с М. Поздняковым.

Но вернемся к Борису Вяткину.

С 1934 года он стал выступать в паре с Алексеем Казаченко. Номера показывали все те же: «Живой – мертвый», «Печенье», «Лошадь и дрессировщик», «Бокс», «Полет на Луну» и др. Вот как некоторые из этих номеров описывал сам Б. Вяткин:

«Живой – мертвый» – акробатическая шутка. Один из клоунов за какую-нибудь невинную проделку бьет своего партнера. Тот «замертво» падает на ковер. Удар был безобидный, а результат трагичен. Ударивший – в испуге, он пытается оживить свою жертву. Но все старания безуспешны. «Мертвый» все время падает, руки, ноги у него как плети. Следует целая серия каскадов, выслушивание сердцебиения сначала в области сердца, а потом пяток потерпевшего. «Живой» клоун, осознав невозможность оживить «мертвого», пытается скрыть от появившегося инспектора манежа свое «преступление». В финале репризы «мертвый» неожиданно оживает и уносит упавшего в обморок «живого» за кулисы. Несмотря на кажущийся с первого взгляда алогизм, клоунада имеет глубокий смысл. Грубость, невнимание к другу может привести к очень печальным последствиям. Я думаю, что именно поэтому клоунада «Живой – мертвый» имеет неизменный успех и по праву считается классической.

Примером пародийных клоунад может служить «Лошадь и дрессировщик», когда сначала Белый клоун подстегивает длинным бичом – шамбарьером усталую, измученную клячу, изображаемую Рыжим. Бесчеловечное обращение рождает у клячи протест. Взбунтовавшийся Рыжий отнимает у Белого кнут и начинает гонять его по кругу. Как видите, реприза имеет четкую социальную направленность…»

В сентябре 1937 года Вяткин был официально зачислен штатным артистом Главного управления цирками. Он в ту пору гастролировал с цирком во Владивостоке. Именно там произошла трагедия, которая по сути похоронила старый Новосибирский цирк. А случилось следующее. В одну из ночей деревянный цирк загорелся и, пока ехали пожарные, сгорел дотла. Вместе с ним сгорели все животные Новосибирского цирка, а также и реквизит. После этого цирк был расформирован: часть артистов уехала в Москву, остальные остались во Владивостоке, чтобы обслуживать тамошние воинские части. Однако именно тогда Вяткин очутился в… тюрьме. Каким образом?

Однажды он с небольшой труппой артистов приехал с гастролями в пограничную часть. Причем сделали они это без предварительного разрешения – то есть это было элементарное «левачество». А у Вяткина с собой была записная книжка, где он нарисовал схему своих гастролей по воинским частям. И вот, когда после представления в погрангарнизоне он извлек эту книжку из кармана, чтобы решить, куда ехать дальше, на него обратил внимание командир-пограничник. В итоге артиста заподозрили в… шпионаже: во-первых, въезд без разрешения в погранрайон, во-вторых – с ним была подробная схема дислоцированных в нем воинских частей. Короче, в тот же день Вяткин оказался во Владивостокской тюрьме. И пробыл он там две недели в мучительном ожидании своей участи.

Напомним, что это была осень 1937 года. Того самого года, который в либеральной историографии рисуется как самый страшный год сталинских репрессий. Дескать, в ходе них органы НКВД арестовывали тысячами невиновных людей и, не разбираясь особо в деталях, отправляли кого в лагеря, а кого «ставили к стенке» (расстреливали). Однако история с Борисом Вяткиным повествует об ином: что очень часто арестованных людей тогда отпускали, разобравшись в их невиновности. Вот как об этом вспоминал герой нашего рассказа:

«Однажды меня послали на уборку в канцелярию, и я услыхал за стеной знакомые голоса. Тетя Сима (акробатка Серафима Иосифовна Сосина. – Ф. Р.), музыкальные эксцентрики Франкони, моя уссурийская невеста Галина Сирота громко требовали у дежурного свидания со мной. Надо сказать, что в те годы такая забота была равносильна подвигу. Дежурный уверял их, что Бориса Петровича Вяткина нет, что он по спискам не числится. И тут я подал голос – засвистел по-цирковому. В ответ раздались радостные возгласы. Я откликнулся, за что был немедленно препровожден в камеру.